Для вкуса добавить карри, или Катализатор для планеты

Рассмотрев ещё раз свои порезы, я убедилась, что всё как и было в библиотеке у Мозгового: длинные тонкие ранки, уже почти зажившие и покрытые корочкой, и никакой боли. «Очень странно! Заросло как на собаке. Сколько же я была в отключке? Значит, опять повезло. Меня не бросили, возможно, подлечили и взяли с собой. Складывается впечатление, что бережёт меня Окатан, помогает… Бред, конечно, но… Пусть и дальше бережёт, хочется в это верить».

Ещё какое-то время я спокойно лежала и наслаждалась запахами, дневным светом, тихим свистом возницы, скрипом колёс. Но вскоре откинулся угол полотна и внутрь заглянуло лицо. Это была девочка-подросток, лет двенадцати-тринадцати, с чёрной толстой косой, перекинутой через плечо. Персиковая кожа, раскосые миндалевидные глаза, брови вразлёт. «Боже, какая прелесть! – успела я подумать. – И она ещё подросток!»

Девочка глянула на меня и, заметив, что я тоже смотрю на неё, сверкнула белоснежной улыбкой и завопила куда-то в сторону:

– Мама! Мама! Она очнулась! Мама! Сюда!

Послышались голоса, окрики, топот ног и кибитка остановилась. В неё запрыгнула та самая женщина, которую я запомнила. На руках она держала чистого, умытого и переодетого Мышонка. Мальчик, завидев меня, заулыбался и протянул ручонки. Быстро передав его девочке, женщина упала на колени возле раскладушки и, схватив меня в охапку, принялась обнимать и целовать, повторяя слова и заливая меня слезами:

– Спасибо! Спасибо тебе! Спасибо! Ты спасла его! Ты вернула мне моего мальчика! Спасибо тебе! Спасибо! Мой Натри вернулся! Хранитель и боги вернули его! Я молилась! Я просила! Спасибо!

Она начала рыдать, а я совсем обалдела от таких эмоций и просто радовалась, что всё хорошо, что всё получилось, малыш дома, в безопасности, и его семья нашлась таким чудесным образом. Да и со мной порядок: ну прибавилось несколько новых шрамов, не беда, мне ж не замуж выходить, уже начинаю привыкать.

Рядом раздался конский топот, потом тяжёлые шаги и к нам вошёл, пригнувшись, высокий коренастый мужчина весьма приятной наружности. На нём была тёмная рубашка с широкими рукавами, чёрные штаны, заправленные в высокие сапоги, и жилет с серебристой вышивкой. Мужчина присел рядом и улыбнулся, глядя на меня. Сразу же стало понятно, что это отец Мышонка, у мальчика его улыбка, точь-в-точь. Он просто сидел и смотрел. И я смотрела. Так мы и рассматривали друг друга: он – меня, а я – его.

Через несколько минут он повернулся вполоборота к утирающей слёзы женщине удивительной красоты и произнёс таким приятным бархатно-вибрирующим баритоном, что у меня по всему телу мурашки побежали:

– Ну, хватит, Хейа, хватит рыдать! Радоваться надо! Счастье в семью вернулось, а ты слёзы льёшь. И так уже все глаза выплакала, – он ласково обнял её и погладил по спине.

– Я всё… не буду… больше… не буду, – женщина ещё всхлипывала. – Это я от радости.

Она промокнула лицо платком и в четыре глаза они уставились на меня.

– Ну, что… – хлопнув ладонями по коленям, произнёс отец Мышонка. – Будем знакомиться со спасительницей нашего неугомонного ребёнка.

Я кивнула.

– Меня зовут Гайлан Одер Давен эн Видар, – и он поклонился, – но можно просто Гай.

Я ответила неловким судорожным кивком, не привыкла как-то кланяться ещё. Он продолжил:

– Как вы уже, наверно, догадались, это моя жена, Хейа, а это… – и махнул в сторону, где на сундуке тихонько сидела девочка с мальчиком на руках, – наши младшие дети, Айра и Натри. Старший наш сын уехал вперёд смотреть место для стоянки, он скоро вернётся. А кто вы, уважаемая эрдана?

Я только хлопала глазами по старой привычке и соображала: «А что говорить-то? И как?! Я же говорить толком ещё не умею! И что такое «эрдана»?! Это титул, национальность, обращение или название кого-то?! Значение не понятно, и это слово раньше я никогда не слышала». В голове шпаргалкой прошептали: «"Эрдана" – это уважительное обращение к женщине, как в твоём мире «мадам», «сударыня» и так далее». «Спасибо, выручил», – мысленно отозвалась я.

Склонив голову в лёгком поклоне и приложив ладонь к груди, я произнесла:

– Карина.

– Это ваше имя?

– Да.

– А дальше? Имена матери, отца и рода можно узнать? Если это, конечно, не тайна?

Я опустила глаза, будто в смущении, а на самом деле лихорадочно думала: «Мне что, им фамилию и отчество сказать? Или как? Как здесь принято называться? Мозговой, помоги! Я не знаю, что делать!» Поступил ответ: «Сиди и молчи! Можешь ещё уголок одеяла в руках потеребить. Пусть увидят, что ты не хочешь полностью себя называть, а дальше посмотрим». Так я и сделала. Гай ещё подождал немного и переспросил:

– Та-а-ак… Говорить своё имя полностью не хотите?

Я опять кивнула. Тогда мужчина слегка нахмурился и, наклонившись поближе, тихо произнёс:

– Ваши родные умерли или погибли раньше срока, и вы не хотите сами попасть к Хранителю вслед за ними, – он пристально смотрел на меня, – поэтому не называетесь полным именем?

В голове раздалось: «Говори да!»

Я ответила:

– Да… – И заметила, как они с женой расслабились, но последовали другие вопросы: