#длягризли

Рик хмыкнул, откидывая голову назад. Взгляд снова зацепился за огромный холм, и Рик поймал себя на странном ощущении, что он здесь — дома. Даже в детстве он ничего такого не чувствовал, не было ничего подобного, когда он возвращался со съемок в дом, где жил с женой, и точно ничего подобного не накатывало в копенгагенской квартире. А тут — словно ноги приросли к земле, и она наполняет тело чистой энергией.

— Вот так и попадают в силки огромные медведи, — сказал он. — По крайней мере, один точно.

Колин хмыкнул и похлопал его по плечу.

— Ладно, пойду я, — сказал отчего-то очень довольно. — Отцу покажу. А тебя, Эван, еще твоя пеструшка ждет. Хоть бы навестил старушку.

— Да-да… — Эван натянул плед повыше. — Сейчас пойдем…

— Часа через три, да? — улыбнулся Колин и направился к двери.

Какое-то время после его ухода Эван с Риком молчали. Эван, кажется, снова задремал, уткнувшись носом в его плечо, а Рик просто смотрел в окно. В голове было пусто, а на душе — невероятно спокойно.

— Пеструшка — это коза? — спросил Рик, заметив, что Эван тоже не спит, а как и он сам, смотрит вдаль.

— Будешь смеяться, но курица, — хмыкнул Эван. — Я, правда, совершенно уверен, что изначальная Пеструшка давно сдохла, но вот уже пятнадцать лет у нас непременно живет очень похожая на нее курица, которую все зовут Пеструшкой. Типа талисмана. Покормить Пеструшку — святой долг каждого вернувшегося блудного сына.

— Ничего себе, — изумился Рик. — А у чужих она корм берет?

Все люди когда-то были детьми. Неважно, стал ты продавцом в лавке, банковским клерком, полицейским или прославился на весь мир — все равно внутри тебя живет частичка того ребенка. И вот грозный директор с упоением играет в солдатиков, а женщина-снайпер вяжет шарфик для Барби. Но почему-то многие забывают об этом, когда дело касается звезд. И даже Рик, пока не оказался здесь, не мог представить, что Эван Мюррей может стоять посреди птичника и подзывать к себе пеструю курицу.

— Конечно, — Эван хмыкнул. — Это же курица. Хочешь приобщиться? Не все же гусей в инстаграмме постить.

— То есть, ты бросаешь мне вызов? — Рик наклонил голову, чтобы взглянуть ему в лицо. — Пошли, покажу тебе, как надо покорять птичьи сердца!

И он потянул Эвана в сторону от окна, одновременно опуская одну ногу на пол, но Эван его удержал, снова рывком притянув к себе, и поцеловал.

— Такое странное у меня чувство, — признался он. — Будто выйдем отсюда, и что-то изменится…

— Конечно изменится, — кивнул Рик. — Было утро, а теперь уже полдень. Наверняка на бирже кто-то разорился, и курс какой-нибудь валюты рухнул. Но для меня, например, все по-прежнему. Я хочу кормить с тобой кур и заниматься сексом. Сидеть на этом подоконнике или на диване в твоей квартире. Хочу поскорее испытать наш новый спальник, такой ли он теплый, и удостовериться, что новый карбюратор наконец заставит мотор моей черепахи биться как надо.

Эван некоторое время смотрел ему в глаза светящимся теплым взглядом, а потом улыбнулся во весь рот и весело заявил:

— Давай по пунктам. Начнем с кур! — и спрыгнул с подоконника.

— Так точно! — отозвался Рик и поспешил за рванувшим к выходу Эвану.

По сравнению с птичьим двором его матери — показушно-идеальным, стерильно-чистым, на подворье Кэрол пахло пометом и пришлось надеть резиновые сапоги, чтобы не испортить обувь. Но зато здесь не было вычурных китайских хохлатых кур или декоративных гусей. По двору весело носились самые обычные квочки, выгибали шеи белоснежные гуси, негромко ворковали почти незаметные в опилках перепелки.

Эван привычно снял с крючка небольшое ведро, зашел в неприметный сарайчик, очевидно, чтобы наполнить его зерном. Рик неторопливо вышел на середину двора и, сложив пальцы в горсть, показал шествующей мимо курице.

— Цыпа-цыпа, — позвал он.

И едва не отпрыгнул в сторону, когда со всех сторон двора к нему помчалась птица. Куры, гуси, квочка с выводком цыплят — они обступили Рика, голося на все лады.

Вместо того, чтобы прийти на помощь, Эван рассмеялся, выудил из кармана телефон и направил его на Рика.

— Льва не должно волновать, что думают овцы, — прокомментировал он громко. — Но зато, его очень волнует, что думают куры.

— Истинный лев может подчинить себе даже кур! — с усмешкой заявил Рик и, заметив, что одна из кур — пестрая, со свалившимся набок гребешком — собирается напасть на него, нагнулся и поймал ее.

Курица издала громкое кудахтанье. Но когда Рик нагнулся и выпустил ее, вместо того, чтобы уносить ноги, ловко взлетела ему на плечо. Осторожно переступая ногами, чтобы не наступить на одного из обитателей птичника, Рик подошел к Эвану, все еще снимавшему его, и зачерпнул горсть зерна из ведра. Бросил зерно птицам, зачерпнул еще и протянул на раскрытой ладони сидевшей у него на плече Пеструшке.

Эван рассмеялся снова, и, если смех попал на запись, остаться неузнанным у Мюррея просто не было шансов.

— Даже моя курица тебя признала, — сказал он, опустив телефон. — Но мне кажется, в твоем инстаграмме неприлично много птиц.