Длинная счастливая жизнь (СИ)

— Мы собирались провести этот день втроём. Уизли в мои планы не входил.

— Мы же ненадолго. Давай зайдём, — просила Т/И.

— Ладно, — сдался Малфой. — Только ненадолго.

— Ты лучший, — Т/И чмокнула парня в щёку.

* * *

Маленький Джордж не понимал, зачем нужны зеркала, если есть брат-близнец.

Да и мама всегда так забавно сердилась, когда они чистили зубы, глядя друг на друга, как в зеркало.

То, что никто не мог отличить Джорджа от Фреда, а Фреда от Джорджа, было неиссякаемым источником веселья.

Став старше он начал смотреть на своё отражение, чуть хмурясь.

Найдётся когда-нибудь человек, которого разыграть не удастся?

Но, на самом деле, это было совсем не важно, ведь Фред уже звал его, собираясь рассказать свою очередную грандиозную идею.

Школа встретила близнецов бесконечным и красочным простором для шалостей, и они собирались во всю этим пользоваться.

Джорджу вдруг стало не до зеркал и глупых мыслей.

А потом Джордж влюбился.

С годами он забыл, как её звали, и лицо тоже стёрлось из памяти. Осталось лишь воспоминание о том, что запах её волос был восхитителен. Джордж даже не сразу понял, что всегда рядом с ней останавливался, чтобы принюхаться и улыбнуться.

Наверное, в такие моменты он выглядел, как человек, находящийся в не очень теплых отношениях с собственной головой.

И, конечно же, он решил, что её разыграть тоже нужно.

Проверить.

Узнать.

Может, она — тот самый человек?

Тот, которого разыграть не удастся, кто сможет узнать в братьях-близнецах Джорджа и Фреда, даже если те играют роли друг друга?

Но очень быстро он понял, что ей всё равно. Джордж или Фред… Фред или Джордж…

Лицо одно, ведут себя одинаково — так какая разница?

Осколки разбитого зеркала отражали веснушчатое лицо с ярко-рыжими волосами.

Джордж?

Или Фред?

Он всегда думал, что уж своё-то имя точно никогда не забудет, но тут вдруг и сам запутался.

Он не разговаривал с братом неделю.

Было странно пусто.

…Будто внутри ничего не осталось, только одинокий стук сердца эхом отдаётся в ушах. Может, это и не сердце вовсе. Может, кто-то отбивает в барабан последние секунды его жизни…

А потом они целую ночь, а может и вечность сидели в гостиной, наблюдали за весело пляшущим пламенем в камине и не сказали друг другу ни слова.

Это напоминало выздоровление после долгой болезни.

Быстрое.

Ощутимое.

Раны болезненно стягивались, оставляя после себя едва заметные шрамы.

«Я — Джордж».

«Я — Фред».

Тогда-то он и понял, что нет Джорджа.

И Фреда тоже нет.

Нельзя думать только об одном из двоих, когда у тебя есть брат-близнец.

Они связаны между собой чем-то покрепче заклятия вечного приклеивания.

А зеркало никогда не сможет показать одного без того, чтобы показать и второго.

Собственное отражение заставляло шрамы едва ощутимо ныть.

Но потом в их жизни появилась Т/И.

Однажды они и её решили разыграть, но в ответ на свои попытки услышали только смех.

Удивительно?

Невероятно.

Они с Фредом были бы прекрасной парой.

Солнечные.

Красочные.

Джордж чувствовал себя счастливым, когда смотрел на них.

Сожаление о том, что это чудо принадлежало не ему, оказалось очень легко отпустить.

Потому что самым важным в жизни Джорджа был его брат-близнец.

Самым важным было его счастье.

Это правильно.

Но однажды он увидел своё отражение в стекле, когда проходил мимо него вместе с Т/И.

И там не было Фреда.

Там был только Джордж.

И лёгкий укол вины.

Потерять брата-близнеца — это остаться пустой оболочкой без содержимого.

Как бутылка со сливочным пивом, в которой давно уже нет сливочного пива.

Ты увидишь этикетку, улыбнёшься находке и протянешь за ней руку.

Но когда поймёшь, что бутылка пуста — скривишься и отбросишь её в сторону.

Без Фреда Джордж остался пустым.

Зеркало продолжало упрямо показывать веснушки и рыжие волосы, и он разглядывал своё отражение с лёгким любопытством.

Пытался увидеть там себя.

Его.

Братьев-близнецов.

А замечал только этикетку на бутылке, в которой не осталось ничего.

Т/И часто к нему приходила.

У неё глаза были покрасневшими, а в волосах виднелись седые пряди.

Отпечатки пережитого.

Стоило заглянуть в зеркало вместе с ней — и показалось, что там, за их спинами, маячит широко улыбающийся, веснушчатый отголосок того, кто ушел.

И только после этого взглянув на себя, он наконец вновь увидел Джорджа.

* * *

Зайдя в магазин Уизли, Драко опешил. Он не был здесь очень давно и ему и в голову не приходило, что Рон и Джордж смогут так поднять бизнес.

Малфой всегда жутко злился, когда Т/И целыми сутками пропадала в магазине, а до рождения Скорпиуса могла и вовсе остаться там ночевать.

Драко думал, что это лишь повод уйти к Уизли, лишь повод сбежать от него.

Но теперь он чётко видел проделанную этими тремя работу.

Товаров со дня его последнего появления здесь стало в несколько раз больше, а от покупателей отбоя не было.

Т/И подошла к стойке продавца, которая сейчас пустовала. Значит, Джордж с покупателями, а Рон опять взял выходной.

— Фред! — воскликнул Скорпиус.

На мгновение Т/И подумала о своём Фреде, но быстро сообразила, что её сын имел в виду сына Джорджа.

Скорпиус подбежал к другу.

Из второй комнаты магазина вышел Джордж, и Т/И бросилась обнимать его.