Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании

– Как же, придумает он! – опять взорвался Штайнберг. – Экий мыслитель нашелся! В который раз повторяю – уезжай, покуда еще можешь. Ты ни в чем не замешан. Проклятие на тебя не распространяется!

– Именно поэтому я и с места не сдвинусь. Раз уж надо мной не властен этот мерз…

– Молчать!

– … авец, – закончил Леонард, смакуя каждый слог. Затрещина так и не стерла его довольную улыбку. – Должен же хоть кто-то вмешаться, если твой г-господин позволит себе лишнего. Если слишком туго затянет твой поводок.

– Тебе ли, дураку, с ним тягаться?

– Что еще мне остается делать? Целый год я живу в стра-а– хе. Я уже устал.

– Что, так скоро? Кишка тонка? А вообрази, каково бояться на протяжении двадцати лет! – рявкнул Штайнберг. – Зная, что в любой день – вернее, в любую ночь – он может явиться за моей дочерью. Каждое утро вздыхать облегченно, видя, что и на этот раз ее колыбель не пуста! Представлять, как он ее уводит – будет ли она вырываться, а если так, как он утихомирит ее тогда? Это ты себе можешь вообразить?!

– Нет, не могу, – подумав, ответил сын. – И не собираюсь. М-мы еще посмотрим, кто кого.

– Значит, остаешься?

– Остаюсь.

– Ну и болван! Так пропадайте же оба, я палец о палец больше не ударю! И за что только судьба покарала меня такими дерзостными, неблагодарными детьми?

Оба надолго замолчали.

– Это не риторический вопрос, отец, – наконец произнес Леонард. – И на твоем месте, я бы не стал его задавать.

Уолтер осторожно отодвинулся от окна, за которым отец и сын еще продолжали беседу, и рассмотрел новый артефакт. Им оказался сложенный вчетверо листочек бумаги с виньетками, как видно, из дамской записной книжки. Записка вещала:

«Дорогие отец и Леонард!

Не вздумайте меня искать! В единстве наша погибель, только по отдельности мы устоим. Я сделала свой выбор, да и вы бегите отсюда. И если есть у вас хоть крупица благоразумия, держитесь подальше от графа и Гизелы.

Б.

PS. Особенно от Гизелы.»

Теперь у Уолтера уже не оставалось сомнений.

* * *

«У меня был друг, но он оказался предателем. У меня была возлюбленная, но она обернулась чудовищем, настоящей ламией. Тем не менее, у меня есть долг перед Гизелой – долг христианина, мужчины и любящего человека. Я должен спасти ее душу из узилища немертвой плоти. Я должен ее упокоить. А если хватит сил, то и графа, который сделал ее таковой. Я пишу эти строки при лунном свете у стен замка. Еще мгновение – и я отправлюсь на последнее свидание к моей возлюбленной (прим. – если выживу, нужно вставить сюда какую-нибудь цитату – может, из Теннисона?) Я иду, Гизела! Смерть меня не страшит!»

Здесь записи Уолтера Стивенса обрываются навсегда.

К его величайшей досаде, во дворе его уже поджидала служанка. Сложив руки на груди, Эвике крутила головой по сторонам и нетерпеливо притоптывала ножкой.

– Где вас так долго носило, сударь? – сразу же напустилась она на гостя. – А почему корзина не при вас? Только не говорите, что потеряли!

– Сейчас не до таких мелочей, – отмахнулся он, проходя вперед.

– Это не мелочь! Между прочим, я все пальцы исколола, пока ее сплела…

– Девушка! – прикрикнул на нее Уолтер. – У тебя есть факел?

– Нет. У меня теперь и свечей нет, по вашей милости. Зато есть лучина. Сгодится?

Уолтер представил, как заявится к вампирше с лучиной в руках, и тут же отмел этот вариант. Масштаб не тот.

– Вряд ли.

– А что с вами приключилось? Где вы так исцарапались, да и костюм порвали?

– Я был у Леонарда.

Служба у вампиров закалила нервы Эвике, но лицо ее посерело.

– Господи. Неужто его микробы с вами такое сделали?!

Не тратя времени на объяснения, Уолтер оттеснил девушку в сторону.

– Куда же вы?

– К твоей госпоже.

– Дайте я вам хоть брюки зашью! Нельзя же идти к даме в таком деза… беза… де-без-белья, в общем!

Идея звучала заманчиво, но юноша отказался. Нельзя терять ни секунды. Сначала он забежал к себе в спальню, а оттуда уже отправился на роковую встречу. Гизелу он отыскал в Зеленой Гостиной, где она сидела на потертом диванчике и внимательно читала книгу, делая заметки на полях. Заметив пришельца, виконтесса оторвалась от увлекательного чтения и кивнула ему, давая понять, что сколь бы неприятен ни был его взъерошенный вид, она слишком хорошо воспитана, чтобы это заметить.

– Что-то случилось?

– Да, случилось, – торжественно-мрачным тоном произнес Уолтер. – Леонард поведал мне всю правду. О вас… и о Берте.

Виконтесса побледнела, хотя, казалось бы, с ее цветом кожи сделать это просто невозможно.

– Какую правду? Что вы имеете в виду?

– Тебе больше не удастся обманывать меня, – провозгласил англичанин, обращаясь к ней на «ты», потому что вежливости демоны не заслуживают.

– Я ничего не понимаю! – воскликнула она, подбегая к Уолтеру почти вплотную. – Что ты знаешь? Где Берта? Как нам ее вернуть?

– Ее уже не вернуть. Храбрая девушка погибла, и ты более не властна над ней. Но я могу помочь тебе.

– Как же? – Гизела вскинула тонкие брови.

– Я отрублю тебе голову, набью рот чесноком и вобью кол в сердце, – твердо произнес Уолтер, протягивая крест перед собой на случай, если Гизеле эта идея не понравится.

Гизеле эта идея не понравилась.

* * *