Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании

– Ага! Вот увидела, как ты моешь посуду, и сразу влюбилась! У тебя так ловко получалось. Но не тревожься, тебе больше не придется работать, ты будешь жить в комфорте, как настоящий джентльмен! Я тебя всем обеспечу…

– Ну, нет, – возмутился Уолтер, – твоим нахлебником я не буду. Вот увидишь, как только мы вернемся в Англию, я напишу книгу про вампиров и получу гонорар.

– Обязательно напишешь! – восторженно согласилась Эвике. – Уж ты их выведи на чистую воду! И пусть там будет злодейка по имени Изабель, которую убьют в конце… или в середине… а еще лучше – в самом начале… Но сначала я должна тебе кое-что объяснить. О моем приданом. Когда я сбегу… то есть, мы с тобой сбежим и пойдем за деньгами… там моих денег одна треть. Всего сто тысяч. Ничего, что так мало?

– Да я и не рассчитываю на твое приданое. Но если не секрет, куда ты подевала остальные двести?

– Это именно что секрет, – насупилась Эвике, – но тебе расскажу. Остальные деньги я оставлю Гизеле и его сиятельству. Но они узнают об этом, лишь когда я буду уже далеко. Так надо, иначе они заартачатся.

Когда до Уолтера дошел смысл ее слов, он не знал, хвалить ли храбрую девушку или негодовать на ее безрассудство.

– Так ты затеяла эту игру, чтобы обеспечить их? С самого начала все рассчитала?

– Ну, не только ради них, мне тоже кое-что перепадет. Но да, вообще-то. Им, конечно, ничего не сказала, иначе граф наотрез бы запретил, если б узнал, что я ради него пошла на такое. Пусть лучше считает меня жадной тварью, нам обоим легче. Гордость не позволит ему взять мои деньги. Они оба такие, лучше с голоду умрут, но ничего не попросят. Знаешь, несколько лет назад был вот какой случай – Берта Штайнберг пробралась к Гизеле в спальню, а я наябедничала сдуру. Думала, Берта чего украсть хотела, хотя у нас можно разве что моль воровать – она тут крупная, качественная, нигде больше такую не сыщешь. Ну, так вот, у Берты был с собой веер. Я долго голову ломала, зачем она его притащила. Может, пофорсить перед моей фройляйн или того хуже – подбросить в шкаф, чтобы выставить ее воровкой.

– Она его подарить хотела, – осенило Уолтера, – но почему не сказала напрямую, зачем такие интриги?

– Мало ли какие у богатых причуды, – уклончиво ответила девушка. – Да и не взяла бы Гизела тот веер – говорю же, гордецы оба, что она, что батюшка. Но я просто поставлю их перед фактом – деньги-то уже на счету!

– Эвике, ты поступила благородно.

В который раз Уолтер обнял ее, и девушка, подняв на него глаза, просияла самой широкой, самой счастливой улыбкой.

– Правда так думаешь? Ох, Уолтер, как ты мне польстил. Я всегда хотела сделать что-нибудь благородное, раз уж во мне с рождения благородства нет. Чтобы хоть чем-то быть на них похожей. А знаешь еще что? Когда граф меня только взял из приюта, я даже решила… и потом тоже… а вдруг?

– Что?

– Да так, глупости одни. Но мало ли за кем не водится грехов… Ох, как я смею думать такое про моего господина!

– Ты думала, что он твой… родственник? – осторожно спросил англичанин.

– Что он мой отец, – сказала Эвике. – Не говори ничего, я сама понимаю как это глупо, но… с какой стати ему забирать меня из приюта? Меня там все детство шпыняли, а он был таким добрым, ни разу меня не ударил. Мне и взбрело на ум всякое… ну, может, так только родители со своими детьми обращаются? Но чем дольше я рассказываю, тем невероятней мне все кажется. Ты уж никому не повторяй, чтоб я совсем не опозорилась.

– Не переживай. Возможно, у него действительно было тайное увлечение, а спустя много лет он отыскал свою дочь, – отозвался юноша.

Поскольку Уолтер увлекался френологией, он сразу заметил, что рыжеволосая, крепкая девушка ничем не походила на утонченных фон Лютценземмернов, но мало ли чего не бывает на свете.

Между тем Эвике погрустнела, забралась в кресло с ногами и съежилась, будто напуганная внезапной мыслью. Недоумевая, Уолтер пошел за ней.

– Что-то случилось? Я не то сказал? Ну не молчи же! Мне так хочется сделать тебе что-то приятное, что-нибудь тебе подарить! Скажи, чего бы тебе хотелось? Я достану это для тебя.

– В таком случае, подари мне свое самолюбие, – сказала она, по-прежнему избегая его взгляда, – позволь мне выйти замуж за Виктора.

Даже если небо тотчас затянулось бы тучами, а в окно влетела шаровая молния, Уолтер не был бы более поражен, чем когда услышал ее слова.

– Замуж за Виктора?

Тут уже она схватила его за руку и заговорила горячо, изо всех сил стараясь, чтобы ее слова звучали убедительнее.

– Так ведь это понарошку! В приходской книге запись не появится, сам понимаешь! Мы будем женаты лишь формально, по вампирским законам, а что нам до их законов?

– Ты хочешь, чтобы я смотрел, как тебя целует другой мужчина?

– Не меня, а Берту. Ишь, сбежала отсюда, белоручка эдакая, а нам расхлебывать!

– Потом эта оргия…

– … которой не будет!