Длинная тень

Однако когда, наконец, все закончилось, Хьюго даже обрадовался, что находится в ссылке. В свое время он не совершил «гранд-тур», который считался желательным для всех выпускников Оксфорда. И, кроме трех месяцев, когда-то проведенных в Париже, это был его первый опыт дальнего путешествия. Благодаря отцу Сент-Мору французский Хьюго был превосходен, а акцент – вполне понятен местным жителям. А там, где по-французски не понимали, он прекрасно справлялся с помощью смеси латыни, итальянского и жестов. Пребывание в ссылке давало ему определенные преимущества, а принадлежность к жертвам папистского заговора делала Хьюго своего рода героем, и поэтому его везде хорошо принимали. Он находил, что пища довольна скудна, но вина отличные, а девушки страшненькие, но гостеприимные. Покрой одежды казался экстравагантным, но, попривыкнув, Хьюго нашел ее очень удобной. Наконец он добрался до Эдмунда, и тот приветствовал его раскрытыми объятиями и показался ему очень приятным малым. Некоторое время Хьюго прожил в семинарии, в комнатах для гостей, хотя и не отличавшихся роскошью, но, по сравнению с гостиницами Англии, очень чистых, уютных и комфортабельных. Позже он обзавелся собственным жильем в городе, где его передвижения регламентировались не так строго.

Страх за свою жизнь, за безопасность матери поначалу мешали Хьюго наслаждаться радостями жизни, и он мог думать только о том, испытает ли еще раз счастье от того, что она назовет его своим сыном и улыбнется ему. Но узнав, что ее оправдали и она вернулась в Морлэнд, а следовательно, очень скоро вернется домой и он, расстроился – в сущности, здесь ему очень нравилось. Новости из Англии он получал так же быстро, как и находясь в Морлэнде: король распустил парламент и отослал герцога Йоркского в Брюссель, чтобы не подвергать ненужному риску; новый парламент снова проголосовал за снятие с герцога обвинения. Герцога спасли от суда, во-первых, искренняя убежденность в верности королю, а во-вторых, неверие короля в его измену. Личного врача королевы обвинили в намерении отравить короля, что якобы являлось частью папистского заговора. Такая попытка была сделана явно для того, чтобы заставить короля развестись и жениться на протестантской принцессе. Но врача оправдали, и это тоже было знаком того, что власть Оутса тает. Подпевалы из Южной Шотландии восстали, надеясь извлечь выгоду из тяжелой обстановки в Англии.

Эдмунд был удивлен и озабочен тем, что командующим армией, которой предстояло подавить беспорядки, был назначен протестантский герцог Монмаут, любимец вигов и предполагаемый наследник трона; а Хьюго был удивлен и озабочен, обнаружив на своем темечке только намечающуюся проплешину.

– Это то же самое, что давать несмышленому ребенку горящий факел, – озабоченно говорил Эдмунд. – Если он справится, это, безусловно, повысит его популярность в народе. О чем думал король, когда доверял ему армию?

– Если дело так пойдет и дальше, – простонал Хьюго, – мне придется стать монахом.

В июле пришли известия о том, что герцог Монмаут подавил шотландское восстание, завоевал любовь всей Шотландии и вернулся назад, подобно герою-завоевателю; и с той же почтой Хьюго получил долгожданный вызов домой. Он огорчился из-за того, что придется уезжать. Но мать горела таким желанием его видеть, что собиралась приехать в Виндзор, где двор проводил несколько недель, чтобы ждать его там. Это заставило Хьюго поторопиться с отъездом. Желание матери увидеть его грело душу – это было заветной мечтой с самого детства. Возвращение в Англию кардинально отличалось от путешествия, совершенного девять месяцев назад. Теперь не надо было скрываться и прятаться; он добирался с большим комфортом, нагруженный дорогими подарками, письмами и с приличными деньгами, переданными ему доверенным отца в Кале. Погода была на удивление прекрасной, а морской вояж спокойным. Приехав в Дувр, он остановился в самой шикарной гостинице, на три дня и три ночи, ожидая, пока будут готовы новые костюмы и Джон Вуд сумеет найти достойных лошадей.

Только после этого он выехал в Виндзор.

Было ясно, что Монмаут уже там, потому что в городе было полно солдат, бахвалящихся своим мужеством и героизмом и провозглашающих тосты за здоровье их благородного и смелого главнокомандующего. Это очень нервировало Хьюго, и он постоянно, пока не добрался до Виндзорского замка, держал наготове документ, разрешающий ему свободный проезд. Он не успокоился до тех пор, пока не проследовал в королевские апартаменты и не попал в распростертые объятия матери.