Длинная тень ожиданий

– Тебе бы только о еде… – упав в кресло напротив, проворчал Викентий, без сомнения, озадаченный, он даже как-то сник. – Давно на диету пора сесть, скоро в дверной проем не втиснешься.

– Вот не надо, – вяло бросила Милана, не оскорбившись, еще чего. – Не надо преувеличивать, сам недавно слюной чуть не подавился. И вообще, хорошего человека должно быть много, вот смотри на меня и знай: перед тобой хороший человек. Хотя до идеала мне еще много килограммов наедать.

Ее попытки шутить Вик пропустил мимо ушей, он задумался, а она, видя отстраненность с его стороны, протянула руку к столику, взяла из вазы яблоко, которое аппетитно захрустело на ее крепких зубах. В паузе поглядывала на мужа сестры, у Миланы для него нашлось другое сокращение – Кент, почему-то ему не нравилось, мол, это блатной жаргон. А раз не нравилось Викентию, то слетало с языка Миланы чаще, иногда вместе с утешением:

– Не злись, Кент. Во-первых, это вторая часть твоего имени: ВиКентий. А во-вторых, известны два города в Америке с названием Кент и графство в Англии есть, так что я тебя обзываю почти графом.

Издевалась. Немножко, чтобы позлить, так она же стерва по общепризнанному мнению. А если серьезно, Викентий не нравился ей, без причины не нравился, ничего плохого не сделал ни разу, напротив, доброжелателен и предупредителен. Ну, там шпильку вставит иногда, это не повод не любить мужа Агнии, хотя бы ради нее. Она ведь такая славная, милая, ее интеллектуальный уровень гораздо выше, однако предпочла взять именно Кента в мужья, а не более достойного. Милане всегда казалось, что он… никакой, внутренне никакой. Бог, впрочем, не обидел его, это что касается экстерьера, однако внешность находится в конфликте с внутренним содержанием, отсюда он получается какой-то усредненный, неинтересный в ее понимании.

Пережевывая яблоко, она присмотрелась к нему заново, словно покупатель к товару, раньше он не занимал ее, однако повод есть изменить свое отношение: вон как разволновался, не застав свою Нию на месте. Ревнует. И это хорошо, значит, любит, за любовь ему можно простить невысокую планку. Наверное, все ее рассуждения и есть когнитивный диссонанс. Милана отвернулась, отгрызла большой кусок яблока, еле поместившийся во рту, и жевала, не желая заниматься скучным делом – аналитикой родственников.

– Куда она могла деться? – проговорил Викентий.

Посмотришь вот так прямо на него, вполне себе ничего: и рост, и фигура, и черты рожицы, а отвернешься – и не помнишь, как он выглядит. Так было у нее, пока не привыкла к нему. Возможно, тонкие и острые черты лица виноваты, ее отталкивают подобные физиономии, есть в сладкой красивости какая-то неправда, вероятно, поэтому Викентий вываливался из памяти. До смешного доходило, когда не узнавала его, столкнувшись нос к носу, он решил, что родственница жены близорука. Милана не стала его переубеждать, не любительница она что-то там доказывать, все эти споры столько силы забирают… да ну их.

– Заснула Ния, что ли? – Внезапно Викентий подскочил, едва не испугав гостью резвостью. – Сбегаю наверх, посмотрю.

Как сайгак, он поскакал на второй этаж по крутой лестнице, за которую Милана пилила Агнию. Дом компактный, планировка продумана, исходя из функциональности: ни одна архитектурная деталь не должна занимать много места, но обязана быть удобной. Так вот лестница неудобная, подниматься еще ладно, можно руками ступеньки перебирать, как собака, а спускаться – смотришь вниз, и чудится: сейчас оступишься и шею свернешь.

Но Милана любила этот дом (кроме лестницы), здесь с ранней весны до глубокой осени классно расслабляешься, ради разнообразия можно покопаться в цветнике, сходить на причал и поплавать вместе с лягушками в пруду. В свое время дед Агнии успел ухватить участок с береговой частью даром, которую остаток жизни расчищал и углублял, отец продолжил.

– Слушай, – спускаясь по лестнице, подал голос потерянный Викентий, – Нии наверху нет. Ничего не понимаю… Куда она делась?

– Чего ты так всполошился? Может, окунуться пошла…

– Мы еще не открывали купальный сезон.

– Полагаю, она без твоего разрешения способна нырнуть в пруд, май вон какой теплый. Чего стоишь? Беги туда, ищи Нию на берегу.

Викентий умчался, словно укушенный, за помощью, а Милана поднялась с места, решив слегка размяться, то есть без цели побродить по гостиной, в окошко посмотреть, а то есть хочется… но к плите становиться не было желания. Сделав несколько шагов, она задержалась у камина. Если б Милана не была ленива, обязательно построила бы такой же компактный домик с балкончиками и камином, слушать по вечерам треск огня так упоительно…

– А это что? – озадачилась.

Она наклонилась, держась за колени руками и рассматривая на полу бордовое пятнышко с четкими краями размером с рублевую монету. А недалеко от пятна заметила несколько пятнышек поменьше.

– Что ты там ищешь? – послышался голос Викентия.

– Да вот смотрю и гадаю, что за пятна на полу, м?

Викентий приблизился, тоже согнулся, но сразу выпрямился и сказал так многозначительно, что Милана едва удержалась от смеха: