Длинная тень ожиданий

А Раиса Петровна воспользовалась паузой, разговорилась, рассказывала о «папе», как его любили, ведь он помогал сирым и убогим, хотя не являлся депутатом, а по велению ангельской души; да чтоб у того, кто застрелил его, рука отсохла! Пропела дифирамбы и Агнии, достойной дочери своего отца. Поначалу Накано вставляла короткие фразы, потом поняла: лучше молчать, иначе любую ее фразу Раиса Петровна разовьет в очередной каскад фраз. Если б не Милана, заглянувшая в кабинет, вряд ли можно было остановить говорунью.

– Вы еще долго? – спросила хозяйка салона.

– Нет-нет, – поднялась с места Раиса Петровна. – Прости, Миланочка, я увлеклась, все говорю и говорю. Но ты же знаешь, ваша семья… она и моя.

– Знаю, знаю. – Милана подошла к ней, обняла за плечи. – Вы нам как родная. Сейчас можете быть свободной, у нашей гостьи мало времени.

– Да, – подскочила та, – мне осталось немного убрать…

– Не надо, девочки уже подготовили зал, идите домой. – Оставшись с Накано, Милана поинтересовалась: – Полезная встреча?

Ей срочно нужен результат, а до этого счастья дорога длинная, нелегкая, иногда опасная, ответила Накано обтекаемо:

– Пока не знаю. Одно озадачивает: два преступления в одном и том же месте, назойливо лезут мысли… Но ладно, мы же не знаем, чем завершилось второе преступление, неизвестно, что стало с вашей сестрой.

– Думаешь, она жива?

Ого, как воодушевилась Милана, глаза загорелись, рот приоткрылся, вытянулась в ожидании чуда и готова верить в любой миф, взятый с потолка. Но давать ей надежду жестоко, Накано нашла подходящий ответ:

– Надейтесь вы, а я предпочитаю конкретику и факты. Не отчаивайтесь, Милана, в жизни чудес много, иногда они ничем не оправданы, а то и достаются не тем, тут уж дело везения. Я встречалась с помощником Аликом, у него есть кое-что интересное для нас.

Накано подробно пересказала все, что услышала от парня, а также диалог с ним передала в мельчайших подробностях, причем никак не комментировала. В этот момент Милана увидела в ней себя любимую и красивую, сравнение ей не понравилось, то есть не понравилась Накано в образе бесстрастной девы, а лично у нее получается изысканно и к месту. Однако девушка выжидающе смотрела на нее, мол, что скажете, и та догадалась:

– Тебя что-то настораживает во встрече Викентия с тем парнем?

– В самой встрече нет ничего особенного… если б не два момента, на которые при других обстоятельствах ни Алик, ни я не обратили бы внимания.

– Видишь ли, ты так ровно рассказала о встрече, ни эмоций, ни акцентов… я ничего не поняла и не нашла, что там было не так.

– Все как будто в норме, но! Представьте, Викентий ждал приятеля почти полчаса, нервничал, звонил, на звонок не отвечали. И вот приятель пришел. Они переговорили пару минут и торопливо ушли вместе из кафе.

– Ради пары минут Кент ждал приятеля полчаса? – задумалась Милана. – Не похоже на него, он такой пунктуальный, такой принципиальный и жутко обидчивый, дуться может долго. Хотелось бы посмотреть на приятеля, который позволяет себе опаздывать на целых двадцать минут.

– Они перешли из кафе в машину, – продолжила Накано. – В машине провели сорок одну минуту, при этом Алик не смог поймать ни слова, одни помехи.

– А почему? В квартире любовницы вы поймали дословно…

– Меня от любовницы и Викентия отделяла обычная дверь с положенными щелями, но мой помощник Алик сидел далеко от кафе, поэтому только снял их на видео. А в машине, внедорожнике, приятель Викентия явно включил глушитель, то есть акустическое подавление шума.

– Что, и такие приборы есть?

– Мы живем в удивительное время, – улыбнулась Накано, – когда есть все, про что писали фантасты. Как по-вашему, чего опасался приятель?

– Видимо, того, о чем шла речь в машине.

– А от кого он включил заглушку?

– От тех, кто мог подслушать? – предположила Милана.

– Но с чего они решили, что их будут подслушивать? Кстати, в этих машинах шумоизоляция высокого качества, человек ничего не услышит, если будет рядом стоять, только аппаратура поймает. А поймала помехи, созданные искусственно. Необычная предусмотрительность, верно?

– Я чувствую себя кретинкой, потому что не знаю, что сказать. Лучше выкладывай ты свои ощущения и подозрения, а я послушаю, поучусь.

– Но мне нужна ваша реакция, ваши ощущения.

– У меня кроме паники никаких других ощущений нет.

– А по вам не скажешь, вы хорошо владеете собой. Но вернемся к мужу вашей сестры. О чем могут говорить двое мужчин сорок одну минуту? Все это время работал глушитель. То есть приятель Викентия не хотел, чтобы даже случайно услышали, о чем они говорят. Может, у вас другая трактовка их поведения?

Милана глупой себя не считала, напротив, она ума палата, однако не смогла найти других объяснений, в чем и призналась:

– У меня нет трактовок и предположений. Мою голову свербит одно: Кент обсуждал со своим кентом темные делишки, раз так позаботились о безопасности.