Длинные руки нейтралитета (СИ)

  Семаков чуть задумался: нет, расширять круг знающих о пещере и портале не след.

  - Тихон Андропович; не взыщи, но этих молодцов с собой взять не могу. Сам знаешь, что там у нас... лежит. Вот если б ты пошел - то другое дело.

  Некоторое время Неболтай усиленно процарапывал ногтями затылок.

  - А когда к причалу вернуться полагаешь?

  - Ну, если ничего не помешает, то задолго до рассвета там будем. Как раз к 'собачьей вахте', четыре часа пополуночи, по-вашему сказать.

  - Эх-х-х... Ну, ладно. Тогда уж я с вами, своими глазами прослежу, чтобы попало к кому надо. Федя, Ванятка: давайте обратно на Камчатский, да скажите вахмистру: я, мол, буду перед рассветом. Дело тут важное.

  - Сделаем в аккурате, - последовал солидный ответ.

  'Морской дракон' двинулся в сторону Камышовой бухты, когда до заката оставалось еще порядочно времени. Семаков хотел удостовериться, что вблизи портала и пещеры нежелательных людей нет. Их не было. Зато был другой человек: Костя Киприанов, осторожно пробиравшийся в сторону драконьего жилища.

  Семаков подумал и решил, что мальцу совершенно не обязательно знать о существовании грота-стоянки корабля, и уж точно - о том, где именно он находится. Значит, надо было опередить.

  Маневр входа в грот впечатлил казака, хотя по его невозмутимому лицу вряд ли кто мог угадать эмоции. Но таковые проявились при первом же взгляде на ведущую вверх лестницу.

  - Владимир Николаевич, дозволь мне первому подняться. Неровен час, там вокруг шастают... всякие.

  Казак снял шапку, заткнул ее за пояс, с помощью одной руки (вторая держала винтовку) с недурной ловкостью поднялся вверх, откинул голову назад и лбом чуть приподнял крышку люка. Увиденное не обрадовало.

  Довольно далеко, не менее полутора тысяч шагов, по зимней степи карьером несся всадник. От него в направлении берегового обрыва что есть духу улепетывал мальчишка лет восьми-девяти.

  Форму кавалериста зоркий пластун различил сразу. Ошибиться было трудно: англичанин. Ситуацию правильно оценил бы и менее опытный казак: у мальца никакой возможности удрать не было.

  Хорунжий скользящим движением протиснулся сквозь люк, распластавшись на земле. Рука двинулась туда-сюда, помогая затвору дослать пулю в ствол. Большой палец опустил семечко предохранителя.

  Казак не медлил - и все же опоздал.

  Сэр Уэйкфилд Прендергаст Мерриуэзер, двадцати трех лет от роду, был офицером и джентльменом, потомком знатного рода. Само собой разумеется, он служил в кавалерии. В ряды атакующих при Альме он не попал - в последний момент его лошадь была чуть задета шальным каменным осколком, в результате чего всадник потерял возможность держаться в строю. Это позволило ему остаться в живых. Подразделение, где служил сэр Мерриуэзер, было уничтожено, и потому его назначили офицером связи.

  В данный момент он пребывал на левом фланге артиллерийских позиций. Оглядывая по привычке местность, он заметил низенькую крадущуюся фигурку, выделявшуюся на фоне зимней осоки и камышей, и, конечно, отреагировал надлежащим образом:

  - Лазутчик!

  Дежурный офицер схватился за подзорную трубу.

  - Полноте, сэр Мерриуэзер, это всего лишь мальчишка.

  Голос аристократа был наполнен холодной вежливостью:

  - Уверяю вас, лейтенант Перкинс, нас он видит не хуже, чем мы его. Лишние глаза тут ни к чему. Берусь уладить эту небольшую проблему.

  Возражать Перкинс не стал: офицер связи не был его подчиненным. Также дежурный не упомянул, что совсем недавно видел у входа в Камышовую бухту порождение дьявола - по крайней мере, так его обзывали моряки - именуемое 'Морской дракон'. Лейтенант знал, что этот корабль может быть опасен своим пушечным огнем, но не знал, в какой степени опасен, а потому никакого предупреждения упрямый кавалерист не получил.

  Офицер связи был истинны м джентльменом и по этой причине побрезговал карабином казенного образца. Вместо этого он взял любимое ружье (кстати, оно было и легче, и намного надежнее), но зарядил его не пулей, а картечью. Именно такое решение подсказывал богатый охотничий опыт. Любой НАСТОЯЩИЙ охотник - а сэр Мерриуэзер именно таким себя и числил - знает, что наиболее увлекательна охота на двуногую дичь. И началась погоня.

  Сказать правду, Костей руководил не разум, а древний инстинкт, присущий любому детенышу: искать защиты у сильного. Он мчался к заветной лесенке, не думая, не рассуждая, даже не надеясь. Мальчишка чувствовал сердцем, что громадный, могучий и вовсе не злой дракон может спасти.

  После того, как грянул выстрел, воздуха, которого и так не хватало, стало совсем мало. Могучие удары в спину вышибли, казалось, самую возможность дышать.

  Пластуна с ружьем сэр Мерриуэзер пропустил мимо глаз не по причине плохого зрения. Просто его разум отказался распознавать лежащего как стрелка - ибо всем известно, что стрелять лежа солдат не может.

  Хорунжий открыл огонь, когда до цели было триста шагов. Ради пущей уверенности он выпустил три пули - как выяснилось, зря, поскольку первая попала в верхнюю часть груди всадника, и уже она одна была смертельной.