Длинные руки нейтралитета (СИ)

  Сам мастер мысленно уже решил эту задачу, но решил не упустить возможности научить будущих мастеров чему-то новому.

  Тут же началась дискуссия.

  - ...звук возникает у среза ствола оттого, что воздух снаружи прорывается...

  - ...сделать так, чтобы проникновение шло постепенно...

  - ...срез ствола не ровным, а волнистым...

  - ...как насчет точности выстрела?

  - ...вот как: прорезать в стволе здесь, у самого дульного среза, поперечные щели - ну, как жабры у акулы...

  - ...спрашиваю: сколько? И ширина их, опять же?

  - ...не щели, а отверстия? Только не одно, а несколько по окружности, тогда и на точность не повлияет...

  - ...пробовать надо, ребята. Например, изготовить ствол с такими щелями или там отверстиями...

  - ...давайте готовые стволы попробуем...

  - ...испортим стволы. Меткость при этом...

  - ...нет, сначала проверим сам принцип, уточним, какой вариант лучше, а уж потом...

  Мастер мысленно улыбнулся. Ребята думали в правильном направлении. Поэтому он хлопнул ладонью по столу и волевым решением назначил каждому проверить свой вариант.

  Все подумали одно и то же, но лишь самый любопытный (или самый нахальный) из подмастерьев осмелился спросить вслух:

  - Мастер, а что за второе задание?

  Хорот ответил совершенно честно:

  - О втором вы услышите лишь после того, как с первым справитесь. Мне тут самому подумать надо. Очень оно... с хитростями и подвохами.

  Многоуважаемый не стал детализировать, какие такие хитрости и подвохи он предполагает: во-первых, собственный опыт однозначно утверждал, что многозадачность, навьюченная на исполнителя, никогда не идет на пользу качеству; во-вторых, у самого Хорота уже были кое-какие мысли о конструкции изделия; в третьих, существовали крепкие подозрения, что дело пойдет отнюдь не гладко.

  Хороту предстояло изобрести и сделать винтовку, которая, перезаряжаясь сама, могла без участия стрелка выпускать одну пулю за другой, пока не опустеет магазин или пока палец не перестанет давить на спуск. Уже по дороге в мастерскую оружейник подумал о названии для этой винтовки. Наилучшим решением показалось 'скорострельная винтовка' или для краткости 'скорострелка'.

  Разумеется, Хорот не знал, что для земных аналогов уже придумано название 'картечница'.

  Озабоченность доктора Пирогова мог почувствовать любой. Разумеется, Мариэла ее также заметила.

  - Что-то случилось, Николай Иванович?

  - Мне прислали весть: в лагере неприятеля появились случаи холеры.

  Это слово госпожа магистр знала. Курс инфекционных заболеваний им читали.

  - Так вы опасаетесь, что и у нас она может появиться?

  - Уже, Марья Захаровна. Двое. Кланяюсь вам за помощью.

  - Лечить я могу. Но у меня не хватит сил и на холеру, и на раненых. Гораздо проще избавиться от заражения через питьевую воду. Ну и руки мыть, понятно, с мылом. Тут может помочь Тифор Ахмедович. В его силах быстро обеззараживать воду. Вот, - Мариэла извлекла из кармана карандашик и стопочку листов, - вам записка к нему. А теперь давайте посмотрим, что там с больными. Но сегодня четверг, бесплатно не работаю.

  Пирогов чуть скривился, но тон у него был самым деловитым:

  - Нам, Марья Захаровна, в холерный барак, уже выделили такой.

  По входе в барак Николай Иванович незаметно (как он полагал) вынул часы. Ему хотелось знать, сколько времени уйдет на лечебный процесс.

  По скором осмотре иностранка твердо заявила:

  - Работа не из сложных, по три рубля с пациента она стоит.

  Один из больных находился в забытьи и никак не отреагировал. Второй глянул с ужасом.

  - Ну-ну, Куликов, я передам твоим, уж три рубля на тебя соберут, да и Звонаренку тоже.

  Лечение заняло по получасу на человека.

  Инструкции сложностью не отличались:

  - Через полчаса можно пить. И даже нужно. А вот есть ничего нельзя вплоть до послезавтра. Завтра вечером посмотрю.

  Через час двое врачей уже выходили из барака. Пирогов почему-то пребывал в состоянии глубочайшей задумчивости и явно не замечал никого и ничего. Эти двое уже вошли в дверь госпиталя, когда почтенный хирург вдруг остановился и возгласил:

  - Черт побери все!

  Сказано было настолько громко, что все проходившие мимо повернулись в сторону Николая Ивановича. Тот же явно не желал останавливаться и добавил столь же звучно и в такой же степени непонятно:

  - Да пропади они все пропадом!

  Пирогов не уточнил, кому именно он сделал это предложение, но дальнейшие слова начали вносить ясность в этот вопрос:

  - Марья Захаровна, вы говорили, что у вас есть диплом.

  - Да, но не с собой.

  - Вы ведь можете его перевести на русский?

  До Мариэлы начала доходить мысль собеседника. Ответ был выдан в нужном виде:

  - Разумеется, могу, но также наш язык знают и лейтенант Семаков, и князь Мешков.

  - Так что ж вы сразу не сказали?!! Тогда сделайте перевод, его Владимир Николаевич - кстати, он уже капитан второго ранга - заверит своей подписью. И это будет основанием зачислить вас на должность врача с жалованием шестьсот восемьдесят рублей, считая столовые. Хотя... почерк у вас каков?

  Мариэла слегка смутилась.

  - Даже не знаю, Николай Иванович, но полагаю, что по вашим меркам... не очень.