Длинные руки нейтралитета (СИ)

  - Вы хотите сказать, такую добычу можно продать?

  - Ну конечно же; рубля два, самое меньшее.

  Неожиданно хозяин пещеры сменил тему:

  - Как себя чувствует маленький Костя?

  - Спасибо. Он должен быть на попечении госпожи Мариэлы. Она его вылечит.

  - Не окажете ли вы мне услугу?

  - Какую именно?

  - Как я понял, семья Кости живет... - дракон запнулся, явно пытаясь подобрать нужное слово, - не сытно. Вы не могли бы передать эту рыбу его матери? Или продать?

  - Разумеется, могу. Последнее, пожалуй, лучше. Только как бы сделать, чтобы осетр сохранился...

  - Это как раз просто. Я могу охладить рыбу. А если нужно, даже заморозить.

  - Я пошлю моих людей, они продадут вашу добычу. Но услуга за услугу. Нам нужны сведения о кораблях наших противников вот... - на плоском камне стола разлеглась карта, - в этих местах...

  Матросы с 'Морского дракона' с трудом восстанавливали дыхание. Никто этому не удивился бы: очень уж нелегкой выглядела работа. Затащить гранатомет было не столь уж трудным (он и четырех пудов не весил), зато щит для него тащили ввосьмером, да и то с помощью слов, услышав которые, Тифор мог на мгновение заподозрить произнесение неких заклинаний, облегчающих работу. Впрочем, магистр-универсал, вероятнее всего, тут же отверг бы сию мысль, поскольку заранее знал, что в этом мире магии нет и быть не может.

  Ящики с гранатами, правда, весили по три с половиной пуда, но их и было много: двадцать семь по счету.

  Лейтенант Беккер командовал:

  - Еще повыше! Левее! Установить. Теперь закрепить щит! Обложить камнями станину, чтоб не двигалась!

  Ни разу не прозвучало слово 'хорошо'.

  Прислуга только-только успела вытереть пот, как прозвучало:

  - Гранатомет к бою товсь! - и командир побежал на позицию, которую посчитал наилучшей для себя. Она и вправду была хороша в смысле обзора, хотя на взгляд Максимушкина опасна для наблюдателя.

  Комендор даже не стал раздавать команды подносчикам. Те и так знали очередность. Тароватов и Плесов принялись грузить приемные лотки новыми гранатами.

  Воспользовавшись отсутствием офицера в непосредственной близости, Максимушкин, в свою очередь, начал командовать:

  - Смирнов, оботри ладони о штаны: неровен час, из потных рук граната выскочит. Всем, ребятушки, поглядеть под ноги, камни убрать, чтоб пальцы не зашибить и не споткнуться.

  В рассветный час звуки разносятся прекрасно. Наверное, поэтому от Беккера прозвучало визгливое:

  - Ма-а-алчать!! Не сметь командовать в присутствии офицера!

  Тишина на Волынском редуте длилась недолго. Вдалеке (версты полторы, если не больше) один за другим прозвучали взрывы. Матросы переглянулись. Все подумали одно и то же: соседский гранатомет начал обстрел. По некотором колебании лейтенант все же скомандовал:

  - Дистанция три с половиной кабельтова! По крайней левой позиции... пали!

  Все опытные артиллеристы-гранатометчики - а даже командира нельзя было назвать совсем уж неопытным - отметили про себя, что и звук, и зрелище от разрыва новых боеприпасов намного слабее, чем от старых. Отдать справедливость Беккеру: дистанция оказалась нащупанной лишь с небольшим недолетом.

  После двух поправок командир гранатомета с чистой совестью отдал приказ на то, что позднее назовут беглым огнем. Руки Максимушкина прямо-таки летали по маховичкам и ползункам. Он не хуже, а то и лучше лейтенанта понимал, что чем больше вражеских орудий попадет под разрывы гранат, тем меньше возможностей у противника для ответа ядрами и бомбами и потому покрикивал:

  - А ну, ребята, подавай, подавай шустрее! Да не раскорячивайся, держись за щитом. Быстрее, братва, шевели грабками!

   Неприятельские артиллеристы отличались не только расторопностью, но и сообразительностью. Появление на русском редуте щита с чем-то непонятным за ним сразу же связалось с умах с новыми сверхмощными бомбами. Плотные облака порохового дыма встали над правым флангом. Особо внимательный и необремененный другими делами наблюдатель мог бы невооруженным взглядом заметить несущиеся ядра.

  Не стоило удивляться, что огонь сосредоточился именно по подозрительному месту. Комендор только-только успел выкрикнуть: 'За щит!', как ядра ударили в редут. Земля дрогнула под ногами русских артиллеристов.

  Дзак-к-к-к!

  Каменные осколки хлестнули по металлу щита почти одновременно, но дюймовая броня устояла.

  - Наддай, ребятушки! - взывал Масимушкин. - Щас я их достану!

  Несомненно, Беккер находился в наиопаснейшей позиции. Осколки не пощадили его мундира, но сам лейтенант был как заговоренный. И голос его не утерял силы:

  - Опять раскомандовался?!! Десять линьков после боя!

  Пожалуй, комендор проявил неоправданный оптимизм: правый фланг линии неприятельских орудий утонул в дыму и облаках пыли, целиться было куда как трудно. Даже после того, как Максимушкин прошелся гранатами по всем противостоящим Волынскому редуту батареям, не вся артиллерия оказалась подавленной.

  Лейтенант увидел неприятельских пушкарей, перезаряжающих орудия, и завопил:

  - Мажешь, скотина! Куда целишься, распросукин сын!!!