Длинные тени

Тройной Оракул переглянулся и, верные магической программе говорить правду, всю правду и столько правды, сколько выдержит слушатель, дружно потупились и покраснели.

Весьма удивившись, когда это крокодилы освоили новый фокус, и что сей фокус может означать, Виг не сразу заметил изменение, произошедшее в лаборатории.

И он почти вышел на лестницу, и даже открыл рот, намереваясь звать лентяя-секретаря, но вернулся. Снял с полки серебряный шутовской бубенчик, нервировавший постоянным звоном последние полгода, и внимательно его просканировал.

— Не звенит, — подвел итог Виг. — Наверное, дон Текило ее спас. Или беда сама отступила. И зачем тогда я спасательные миссии организовываю? Не понятно. Ладно, подождем, что расскажет дон Текило, когда вернется.

Тем не менее, мэтр Виг сделал пометку для памяти. На случай, если серебряный бубенчик снова подаст сигнал опасности:

« Двадцать третьего дня месяца Гусыни, год Черного Лебедя. Рябиновка кончилась, секретарь и вороны обнаглели. Спросить при случае у Кёр, не съел ли Цогобас дона Текило. А если вернется сам дон Т., спросить его, действительно ли Замок освещается тремя лунами, или мне с пьяных глаз тогда померещилось.

Черно-Белый Кот до сих пор не вернулся. Ох, загулял мой котейка, чую, распробовал он вкус воли, теперь его в Башню ни калачом, ни валерьянкой не заманишь. Пора заводить нового.»

— Эй, Рыжик! — позвал Виг, высунувшись в окно.

Грифон, последние несколько дней чувствовавший себя заброшенным и забытым, мгновенно слетел с крыши и затрепетал на уровне подоконника.

— Пошли-ка прогуляемся. Давненько я не летал над Чудурским Лесом…

Приблизительно в двух лигах от Башни посреди березовой рощицы снег зашевелился, вздыбился огромной кротовиной, и выпустил перепачканного землей порядком ободранного человека.

— Меня, уважаемого волшебника… — задыхаясь от гнева и усталости, бормотал мэтр Крифиан. — Посадить к муравьям! Кормить с помощью енотов! Запереть в подвале и забыть!.. Сумасшедшие алхимики! Сыщики-маньяки! Дети, которые не желают слушаться взрослых! Прикидывающиеся безобидными старикашками маги! Чтоб я еще раз с вами связался? Ну уж дудки! В глушь, в ледяные пустоши, на Риттландские острова — больше, господа, вы никогда обо мне не услышите, вы больше до меня никогда не доберетесь!

Мэтр Крифиан сдержал обещание. Действительно, больше никто никогда о нем не слышал.

Кёр-Роэли, Замок

Обиталище мэтрессы Кёр дону Текило понравилось сразу и окончательно. Сразу видно — хозяева не привыкли экономить на отделке помещений. Живут с размахом, на широкую ногу… Только где ж они, хозяева эти, прячутся?

Дон Текило долго блуждал по пустынным залам, качал головой, оценивая разбитые невесть какой магией окна и прочий ущерб, пока не обнаружил компанию странных карликов. Низкорослые смешные коротышки (что твой винный бурдюк, только с ручками) обступили хрустальный гроб, в котором покоилась редкостная красавица, и дружно рыдали. Сняв шляпу, дон Текило состроил приличествующую случаю скорбную мину и встал с края.

— Кого хороните?

— Нашу любимую… могущественную… волшебную… ненаглядную… самую заботливую… самую внимательную… аааа, на кого ж ты нас покинула…

— Что, болела? — посочувствовал вор.

— Мы сами не знаем, — всхлипывая, ответила ему одна из карлиц. По крайней мере, чепчик с подобными кружевами могла носить только женщина. — Приходим, а она лежит… и не дышит… аааа…

— Так, может, поколдовала неудачно? Может, ей какого лекаря, из магической братии, вызвать?

Всхлипы зазвучали реже. А может, и правда, рано плачем?

— И вообще, — продолжил дон Текило, постепенно входя во вкус. — Вы что — дети малые, сказок вам нянюшки не рассказывали?

— Не-а, — пробасил один из карликов. — Они троллей уходили гонять, им некогда было…

— А какую сказку вы имеете в виду? — спросил рыжий. Ну, сами понимаете, с прическами у карликов не густо, но бровищи карла имел рыжие, что твой пожар.

Вообще-то, дон Текило в фольклоре разбирался весьма условно, его жанром был авантюрный роман, но… но ведь слушают! А покойница, между прочим, вполне себе дышит; если бы карлики не ревели, а хорошенько посмотрели на свою хозяйку, давно бы это заметили.

Так или иначе, иберрец почувствовал приступ вдохновения:

— Жила-была, значит, колдунья, и один раз выпила зелье, чтоб, значит, будущее увидеть… Но не рассчитала с дозировкой и проспала тыщу лет. Да…

— И в чем мораль? — подозрительно осведомился рыжий. Не иначе, тот самый Цогобас, относительного которого предупреждал мэтр Виг.

— А через тыщу лет явился принц на белом коне и разбудил колдунью поцелуем.