Длиной в неизвестность

Он поднял голову, попытавшись найти Кассиопею среди пробивающихся сквозь темноту звёзд. Созвездие скрылось за дымчатыми облаками, вдруг перекрывшими небесное одеяло. «Ну и пусть», — ничуть не расстроившись, подумал Тору. Ветер плавно обдувал кожу, развеевал духоту летней ночи и вёл за собой россыпь мурашек — о чём ему было переживать?

Издалека показалась позолоченная верхушка храма. Тору присмотрелся, узнав в ней что-то знакомое и будоражащее душу: конечно. Именно в этот храм он пришёл, впервые познакомившись с Ниной Юрьевной.

Недалеко будет мост. Тессинский мост, с которого Юра любовался видом просыпающейся Москвы, будто впервые смотря на мир с превышающей его собственный рост высоты. Тору безвольно последовал за прошлым, схватился за холодную кисть, сжал в ладони цепкие пальцы и растворился в объявших его воспоминаниях. Он, в самом деле, нашёл то самое. И уже не мог потерять.

Безлюдный пейзаж смотрел на него Юриными глазами: в чёрной воде Яузы на фоне расцветающей жизни плескалась не знающая жалости, страстная и горькая смерть.

Тору легко перебрался на противоположную сторону ограждения. Холодные прутья больно впились в ладони нарастающей остротой. Пальца коснулось что-то едва ощутимое и хрупкое. Тору присмотрелся, заметив на себе мотылька: тонкие крылья вздрогнули и, поддавшись влажной летней прохладе, взмыли вверх. На коже сохранилось ощущение мягких и нежных лапок.

Он шагнул вниз, проводив мотылька взглядом и тенью улыбки. Под ногами провалилась земля. Под ногами не было земли.

Чёрная вода податливо приняла погасшую в его груди боль. Тору рефлекторно потянулся к поверхности, но ласкающий холод объял напряжённые руки — он полной грудью вдохнул подаренное ему избавление. Лёгкие горели, сопротивлялись и выталкивали наполняющую их черноту. Река тянула к себе, забирала страх, сомнения и невыплаканные слёзы, забирала непрожитые дни, недомолвки и нерешительность и погружала его, очищенного чёрной водой, на дно. На периферии сознания раздался глохнущий колокольный звон.

Тору принял покой каждой клеточкой сопротивляющегося тела.

Чёрная вода поглотила его без остатка, позволив ещё раз — последний раз — почувствовать себя Созданием.

Река, обдуваемая усилившимся ветром, покрылась мелко бегущей рябью мурашек. Создатель простился со своим Творением.

За семь с половиной тысяч километров от Москвы Юра Кирсанов сделал свой последний вдох.

Дымчатые облака рассеялись, обнажив прорезавшуюся из небесной темноты улыбку Кассиопеи.