Длиною в жизнь

Расставшись с Сергеем, старший следователь по особо важным делам Николай Васильевич Варежкин отправился в архив изучить дело о гибели мужа и жены Карпенко. Это было его первое самостоятельное расследование. Николай, молодой оперуполномоченный, нашел улики, определил причину гибели водителя и пассажира. Он собрал все документы для суда. Сейчас же перед ним лежала полупустая папка. Куда делись документы, он не знал. Он сидел и вспоминал, как с ним беседовали и запретили этим заниматься. Николай Васильевич, хотя и был молодым оперативником, понял, что-то здесь не так. Поэтому документы, подтверждающие причину аварии, хранил дома. Даже сделал ксерокопии. Теперь надо заняться экспертизой колеса того самого самосвала и приобщить к делу. Не забыть, что карта автомобильного регистратора хранилась на даче в книжном шкафу. Хорошее отношение с экспертами он сохранил с молодости.

– Петр Иванович? – спросил Николай Васильевич, когда на другом конце приняли вызов.

– Да, алло, с кем говорю? – спросил Купянский.

– Это Николай Варежкин, вспоминаешь?– спросил следователь. – Мне нужно твое заключение, желательно, официальное, на бумаге.

– Если официально, то присылай запрос, все сделаю, – ответил эксперт.

– Добро, завтра заведу дело по вновь открывшимся обстоятельствам, я надеюсь на тебя, подъезжай ко мне вечером на дачу,– сказал Варежкин.

– Хорошо, все сделаю, – сказал Петр Иванович и закончил разговор.

Утро следующего дня для старшего следователя выдалось хлопотным. Он восстанавливал дело тринадцатилетней давности, подшивал недостающие документы. Водитель самосвала уже освободился. И Николай Васильевич хотел навестить его и поговорить о трагическом событии.

Следователь по своим каналам пробил место жительства водителя, узнал адрес и телефон. Договорился о встрече. В обед они встретились у служебного входа супермаркета, где работал грузчиком бывший заключенный Субботин Павел Федорович. Это был потрепанный жизнью человек. Он не пил, но долгое заключение под стражей, хоть и в колонии-поселении, наложили отпечаток на здоровье. Кашель не отпускал его. Это происшествие Субботин помнил очень хорошо. Он рассказал: «Сильный дождь, мокрый асфальт. Толчок, хлопок. Машину повело. Скрип тормозов. Очнулся лежа на руле. Вышел, увидел, что в бок кабины врезалась легковая машина. Вызвал скорую, полицию и стал ждать. Дальше Вы все знаете сами, я Вас узнал, только постарели сильно».

– Смягчающие обстоятельства: маленькие дети, сами вызвали полицию и скорую помощь, помогли добиться для Вас колонии-поселения, это все, что я мог сделать, – сказал Варежкин.

– А вы не знаете Губченко Дмитрия Константиновича? – спросил следователь.

– Нет, не слышал и не знаю, – ответил мужчина.

– Спасибо, что согласились встретиться и поговорить. Вы мне очень помогли, – скороговоркой сказал Николай Васильевич.

Итак, Губченко и Субботин не были знакомы. Теперь – на дачу, надо дождаться эксперта и оформить заключение о повреждении колеса.

На даче в ожидании время текло медленно. Пирожки купил, чай заварил, картошку с яичницей и сосисками пожарил и вышел во двор обрезать виноград.

Немного погодя подошел Петр Иванович и спросил: «Гостей вызывали?»

– Да, рад видеть, проходи, сначала стол, потом дело?– спросил хозяин.

– Нет, сначала дело, потом ужин, – ответил эксперт.

– Ну, что могу сказать, колесо повреждено пулей, стреляли из охотничьего ружья, – сказал эксперт.– Ружье должно быть зарегистрировано. Дело времени. Гильзу вряд ли найдешь, столько времени прошло. Но попытка не пытка.

– Гильзу я нашел еще тогда, она у меня в пакете лежит, – сказал Варежкин.

– Это очень хорошо, снимем отпечатки пальцев, – сказал эксперт.– Выбери день, и вместе съездим на место, определим, откуда стреляли.

– Если хочешь. Поедем сейчас, – предложил Николай Васильевич.

– А что, поехали, – с азартом сказал Петр Иванович.

Было еще светло, когда мужчины определили место лежки стрелка.

– Вернее, он стоял у дерева со стороны движения легкового автомобиля из Чугуевки. Стрелял в легковой автомобиль, а попал в переднее левое колесо самосвала, – сказал эксперт.

– Как такое получилось? Но цель была достигнута. Люди погибли мгновенно, – ответил Варежкин.

– Завтра я подготовлю все документы, – сказал Купянский, – Заберешь в конце рабочего дня.

– У меня сохранилась карта памяти авто регистратора легкового автомобиля, – вспомнил следователь.

– Где она? – спросил Петр Иванович.

– Она на даче, я её спрятал в книжный шкаф, – сказал Николай Васильевич.

Мужчины подъехали к калитке небольшой усадьбы и пошли в комнату.

– Сейчас я найду самую вескую улику, – сказал Варежкин.

С верхней полки он достал первый том сочинения А.С. Пушкина. На седьмой странице лежал конверт с картой памяти.

– Вот она, бери, – сказал Варежкин. – Теперь оснований больше, чем достаточно, чтобы возобновить дело.

На даче друзей ждал ужин. Они долго сидели и вспоминали молодые годы. Как когда-то многое не разрешали расследовать самостоятельно. На все действия нужно было брать разрешение. В конце концов, ночевать решили здесь, на даче.

Утром вместе отправились в город на машине.