ДМБ-2000 (66-ой - 1)

Всё повторяется, меняются только локации взвода, нас перекидывают туда-сюда, закрепляют на одной стороне траншей, на другой, ходов всё больше и мы снуем в них ровно боевые муравьи. Время бежит быстрее наших попыток уложится в нормативы, только нам всё равно, нас гоняют, а мы давно перестали стараться, делая всё на автомате. Это не отупение, простое привыкание, когда рвение лишнее, ты сделаешь всё как надо и сам это знаешь.

— Кольцо!

Всему своё время, всё проходит и это пройдёт. Вопросов нет, кольца когда-то закончатся, как служба, дорога домой, пара недель отдыха, пьянок и девок, раньше не считавших тебя за хотя бы какую-то партию. Только сейчас всё неважно, сейчас нужно сделать своё дело и если «кольцо» просто тренировка, отправиться обратно, чутка расстраиваясь из-за близящегося караула с вечером.

— Кольцо!

Вот только, скользя по мокрому суглинку траншеи, пыхтел и не знал — как же сделать хотя бы что-то лучше для сраного бега. Броник прыгал вправо-влево, липучки умерли и не держали, шлем улетал испуганной вороной вместе с шапкой, РПК мешался и забивался, подсумки нещадно лупили по ляжкам, а перекошенный ремень любого из них грозил удушением прямо на ходу. Да-да…

— Кольцо!

Летняя кепка отлично подходит под шлем, а если не успел достать её из-под подушки, то каска легко несётся в руке наотмашь, или висит на ремешке, закреплённая к жилету. Липучки вышло заменить, подтянуть и «кора» пусть и неудобная, но почти не злит. Сапоги подтёрлись в каблуках и подошвах, ноги как-то сами расставляются чуть шире, не давая скользить. Подсумки чуть подпрыгивают, притянутые поверх бушлата прошаренной портупеей-деревяшкой, а «весло» вообще радует. Сошки на последних стрельбах сделали из моего автомата-переростка чуть ли не кентуккийскую винтовку а-ля «зверобой» Натаниэля Бампо, жаль, не имелось лишнего прицела, само то.

— Кольцо!

Моя ячейка сухая, не осыпается, разве что дёрн совсем жёлтый, да и накласть. Федос ворочается справа, слева крутит головой Федя, взвод занял позиции и даже Малой, не Мурашкин, а переведённый курский бывший мент успел, не оплошал и зеленеет каской с проплёшинами краски. Да мы, сука, прямо молодцы, техасские рейнджеры крутые уокеры и рэмбо в одном флаконе, враг побеждён и трусливо бежит.

— Манасып — кинь спички.

Федос ловит коробок, прикуривает и нычет примину, половинку, упакованную в мундштук из тростниковых коленок. Хорошая идея, так-то, перекурить.

— Дима, ну не хуейте, а? — морщится Федя, ему положено, он сержант. Хотя непонятно — почему, если мы все заняли оборону и это ни шиша не нападение, нельзя дымить? На дворе ясный день и наши морды в ячейках на виду у всех, владеющих оптикой, так-то.

И…

— В распалагу!

Ну, вот, даже покурить не дали.

Готический шрифт, Jedem das seine, SPQR

Готический шрифт на минималках простой. Знай себе, рисуй ровные палки вертикали с горизонталью, острые углы наклона косых линий и не забывай приделывать эдакие хвостики кончикам букв. Ба, всё получилось?! Ты просто талант, мать-перемать, да-да.

Мы не задумывались о смысле слов и словосочетаний, почему-то желаемых на плечи. Надписи, чаще всего, шли именно там, хотя порой переползали на грудак.

Каждому — своё, С Нами Бог и прочее римско-тевтонско-колючее теснилось на смуглой, бледной, красной, прыщавой и грязной коже молодых пацанов. Партаки закрывали душу, выставляя напоказ немалую дозу дурости и юности, желающих быть увековеченными машинкой, гелем из ручки и парой-тройкой часов времени. Время находилось в сутки без караула, выгрызаемое у командиров, совершенно не стремившихся радоваться татуировкам своего стада, ещё не ставшего стаей.

Gott mit Uns перешло на пряжки парней Вермахта с оружия, доспехов и клича псов-рыцарей, временами перевших не северо-запад нашей огромной родины. Частенько там же, в чащобах, речных разливах и болотах, германцы и прочий европейский сброд всё же находили желанную землю. В основном, конечно, в виде жальников, могилок и прочего кладбищенского уюта. Порой, и это не странно, именно они костыляли нашим до последней черты. Как бывшие октябрята с пионерами, в обязательном порядке читавшие в детстве красные тонкие книжицы о Вале Котике с прочими пионерами-героями, не говоря о «Сыне полка», добровольно желали нанести на себя эдакое убожище? И не сказать, правда глаза не колола, девяностые выхолостили нашу мораль, не дав ничего взамен.

Jedem das seine пришло в латынь, как водится, из Земли Обетованной, пусть и не со стороны мудрого многожёнца Соломона, любившего прятать джиннов по бутылям, красавиц по спальням, а врагов по неплодородной земелице аки удобрение. На кольце Сулеймана Ибн-Дауда красовалось не менее мудрое «Всё проходит и это пройдёт», что никак не отменяет интеллектуальную составляющую «Каждому — своё».

— Художник, а если волчью голову под надписью, норм? Чё означает?