ДМБ-2000 (66-ой - 1)

Как-то раз все ждали кого-то там то ли с дивизии, то ли с округа, мол, большие звёзды, все дела. Нас выгнали на плац сразу по приёму пищи, в обед, в самое ласковое время летнего кубанского солнышка, с часу до трёх. И поставили в коробки повзводно, без приказа расходиться, ладно, хоть не стоя по стойке «смирно».

Несколько не выдержали, упав в обморок. Сам выстоял, только вот камуфляж пацанов передо мной неожиданно из желтовато-зеленого стал коричнево-красным и ещё чуть-чуть, ещё немного и всё, снопом свалился бы вслед тем бедолагам.

Тогда, скажи нам кто про холод через несколько месяцев, мы б поржали. Тогда такое казалось дичью, а сейчас…

— Пальцы болят, — сказал я и помялся с ноги на ногу, — больно, мать его.

Правую ногу застудил ещё в детстве, и стоило чуть охладиться, как её начинало ломить, отдавая чуть ли не до колена. Почему не помогали валенки, совсем недавно казавшиеся благом? Да может влажность повысилась или ещё чего, кто ж знает, верно?

Через год как-то так вышло, что вышел в ночь в резинках, в резиновых сапогах.

Вот это был холод, не то что в Даге.

Угу.

Сом Ким и братцы с лычками

Ким оказался куда не прост. Ким, сумевший остаться сам собой в затянувшуюся жесточайшую духанку, решительно настроился взять по полной всё причитающееся. Ким перешёл в черпаки и наслаждался жизнью. Пока мог и как позволяли товарищи сержанты.

А вот им позволялось всякое и не сказать, что оно радовало нашего корейца.

— Сом, он и есть сом, — картавил Серик, — у нас всех ваших сомами зовут, да, Ким?

Ким улыбался редко посаженными зубами, темнел желтоватой кожей и что-то там зашивал на своём кителе. Новая форма нам пока не светила, старая износилась в грибы с шишками, выцвела и бравых зольдов из нас совершенно не получалось. Командованию полка такого не желалось, потому командование сношало комбатов, комбаты имели ротных, а ротные справлялись как могли — изгалялись осмотрами, наездами на старослужащих и ором в сторону старшины.

На улице выл ветер. Удивительное дело, этот ваш Дагестан, вот только два дня стояло форменное бабье лето, смахивающее на натуральную весну и поди сейчас выйди в кительке. У Кима имелся какой-то вшивник в виде свитера без горла и Киму завидовали даже товарищи-сержанты. Габариты Кима не позволяли изъять необходимое, а уж окажись кимовские размеры подходящие любому из четырёх красавцев с лычками — так они бы и поступили.

И класть на всякие армейские градации. Черпак? Да радуйся и всё тут, тебе повезло, сынок, ты дотянул, а вы, душьё, слонами станете в Красе. То ли дело дедушки…

Перевода Кима в черпаки пряжками не случилось, осмотры проводились частенько, в основном насчёт вшей с гнидами, стрипухи с чесоткой и прочими радостями жизни, потому… Потому перевели братцев и Джута с Сериком, совершив совершенно адово БДСМ и отстегав нежные «дедовские» булочки нитками через подушки. Такая вот фиговина, когда личный состав ничем не занят.

— Слышь, Ким… — Вася, как обычно, закатывал глаза и дебильновато открыв рот ждал — что скажет старший брат. А тот явно хотел самоутвердиться.

— Слышь, Ким, что-то духи страх потеряли, дедушкам «мальборо» ни разу не клали.

Ким, щербато скаля редкие крупные зубы, кивнул Рыжему на дверь. Проблема Кима — проблема нашего призыва. Дружная четвёрка сержантов-дедов спуска не давала никому, а вот с последней поездки на ТГ, где проводили какие-то специальные сержантские занятия, Ванятка со-товарищи вернулись грустными. Нашла коса на камень, а отмороженный бугай с лычками старшого на такого же отморозка и там-то они с братцем огребли по полной. Непонятно, как выпало Серику с Джутом, но полдня ребятишки так и желали сцепиться друг с другом, явно имея что сказать. Настоящему мужчине же всегда есть что сказать, верно?

Вот только, неделю назад, после караула, товарищи сержанты зазвали в гости Бабу с шестой. Бабу, высоченный шкаф из астраханских казахов, хвастался богатырской силушкой, обрабатывая броник на верхней кроватной дужке ровно легкую грушу. Иван тоже чего-то там показал, но с каким-то тощим длинным отморозком из ПТБ справиться не вышло. Иван злился и искал — на ком выместить потерю поражения.

И Киму совершенно не хотелось оказаться под катком ущемлённого самолюбия товарища замка.

«Мальборо» никому не досталось, Рыжий хромал чуть больше обычного, а мы с Кимом на следующий караул оказались снова вдвоём на посту у самого КПП.

— Художник, ты не зарывайся, — заявил Ким, закурив и усевшись в дальнем углу большого блиндажа, — тебя поперло чего-то.

С Кимом спорить себе дороже, я и не спорил. Ким, простой деревенский парняга со Ставрополья, был житейски умён, армейски опытен и прозревал человеческую природу ровно рентген. Мы с ним друг друга одновременно ненавидели и незаметно уважали. Начав с той самой кувалды и топора без топорища в первый караул и заготовку дров.

— Черпаком станешь — сам будешь духов нагибать и гонять.

Я не спорил.