DmC: Рожденные свободными (СИ)

— Не трогайте его… — прохрипела она, леденящий ужас заполнил ее сознание. Рука нащупала рукоять ножа прежде, чем один из ангелов услышал ее голос и направился к ней скользящим шагом. Но прежде чем существо успело приблизиться к девушке хотя бы на пару футов, его голова разорвалась от мощного заряда дроби. Остальные ангелы, находившиеся рядом с палаткой, синхронно повернули голову на звук.

Бруно, отведя дымящийся обрез в сторону, помог Кэт подняться. Кивком указал ей в сторону трейлеров — девушка, немного поколебавшись, ушла в укрытие.

— Я не нефилим, ребятки, но стреляю не хуже. Чем могу вам помочь? — спросил Бруно, вновь вскидывая оружие на ангелов.

Громыхнул второй выстрел, после которого один из ангелов упал как подкошенный — небрежным прицеливанием Бруно прострелил ему ноги. Пока остальная стая была в замешательстве, мужчина бросился к палатке и сделал еще один выстрел, отгоняя ангелов прочь.

— Если вы пришли за парнишкой, то он пока занят, — сказал Бруно, нахмурившись. — И, думаю, ему еще долго будет не до вас…

*

На секунду Данте показалось, что к сигаретному дыму добавился еще один знакомый запах — запах пороха. Ему даже почудились далекие звуки выстрелов.

— Смотри-ка, стреляют, — скучающим тоном подтвердил его мысли двойник, развалившийся на карнизе, уставившись в желтое небо. — Тебя защищают, между прочим, герой.

Данте попытался прислушаться к звукам извне — да, слух его не подводил, вдалеке действительно слышались выстрелы. Он понял, что ему следует сейчас быть там, чтобы помочь защищающим его людям, кто бы они ни были.

— И как ты туда направишься? — Этот говнюк явно читал его мысли. Неудивительно — все же они были одной и той же сущностью.

Что-то сверкнуло в руке его двойника. Данте прищурился и не поверил своим глазам.

— Какого долбаного хера? — отчетливо выговорил он, увидев в руке своего двойника Ребеллион. Мысленно вызвал меч, но привычного тепла на лопатках не ощутил. Его меч, его часть, его продолжение находилось в руке у типа, который явно намеревался удержать Данте здесь, в бесконечной душной меланхолии.

— Хороший все-таки меч, — заявил двойник, взвешивая клинок в руке. — Многих тварей мы им уложили. Только думаю, тебе он уже не понадобится. Ты же настолько святой, что одним своим видом заставишь людей идти за тобой, революционер хренов. Позавидовал успехам братца на этом поприще, а?

— Отдай, — голос Данте был спокойным, но не предвещавшим ничего хорошего.

— За хуем? — отозвался двойник, играючи размахивая мечом. — Он такой же мой, как и твой. Попробуй, отними.

Прежде чем Данте успел сделать хотя бы одно движение, его двойник попросту спрыгнул с крыши прямиком на асфальт. Как ни в чем не бывало, он выпрямился, и, кинув презрительно-насмешливый взгляд в сторону Данте, нарочито медленно пошел прочь.

Данте поначалу дернулся вперед, но что-то внутри него запротестовало. Спокойно! Возможно, он именно этого и добивается.

Добивается чего?.. Полного саморазрушения и абсолютного пофигизма к происходящему вокруг?

Данте иногда ловил себя на том, что видит во всем происходящем абсолютную бессмыслицу. Да, он пытался держать свое слово по защите человечества — но именно что пытался. Не спасал, не помогал людям, не подсказывал им, как себя вести. Потому что сам не знал, как людям следует быть.

Но вместе с этим он не хотел, чтобы люди оставались безмозглыми марионетками в руках умнейших существ подобно Мундусу или Вергилию. За долгие годы своей жизни Данте понял — не все люди настолько безвольны, чтобы идти за первым встречным, обещавшим радость и покой. Да, не всем приходилось легко — ему тоже. Но он выживал, как выживали многие из тех, кого он встречал.

И эти люди были достойны защиты от ведущих. Достойны свободы.

Потому что Данте сам был свободен.

Он так и не спрыгнул с крыши. Лишь закрыл глаза, припоминая, как удобно рукоять Ребеллиона ложится в руку, приготовившись к очередной битве.

Спустя мгновение Данте слегка вздрогнул от прохлады металла в ладони.

— Да ты гребаный фокусник, — раздалось над ухом. Он открыл глаза — двойник стоял прямо перед ним, насмешливо приподняв брови.

— И дальше что? — спросил он. — Хлопнешь в ладоши и затопишь все вокруг радугой?

— Уйду отсюда.

— Хах. И как? Разрубишь дыру в пространстве?

Данте промолчал, оценивающе оглядывая двойника. Он понимал, что вел жизнь отнюдь не идеальную, и доказательство этого сейчас стояло прямо перед ним. Но, как бы ни была противна ему эта сторона своей сущности, с ней приходилось мириться. Ведь именно в таком состоянии он чаще всего и познавал суть человеческой жизни.

— Прежде чем ты попытаешься разрубить меня, позволь задать вопрос, — хрипло сказал двойник. — Ты точно уверен в том, что делаешь?

Воцарилось молчание — Данте подбирал нужные слова, пытаясь понять суть своих поступков.

— Нет, — наконец сказал он. — Я поступаю, как последний придурок… что делает меня человеком.

— Что делает тебя ебнутым, — поправил его двойник. — А если ты умрешь, попытавшись прикончить меня?