DmC: Рожденные свободными (СИ)

Хотел ли он вернуть семью? Разумеется, черт побери! Хотел ли он вернуть брата? Конечно! Как бы тяжело ни было это признавать, но за время их совместной партизанской войны против Мундуса Данте впервые за долгие годы понял, что обрел дом. И семью — крепкую, любящую семью в лице брата. Кроме того, сердце до сих пор грызла последняя фраза, брошенная поверженным когда-то Вергилием.

«Я любил тебя, брат».

Данте тогда не сразу понял, что это были честные слова. От всего сердца. Только спустя несколько секунд после того, как брат исчез в тумане разрушенного города, он ощутил, как душу разрывает на части от осознания содеянного. Что все могло бы быть иначе, если бы…

Если бы он не вел себя как полный придурок.

Но сделанного не воротишь, и брата не вернешь, подумал он тогда. Раз уж назвался защитником человечества — соберись и делай то, что должен.

А теперь, после всего произошедшего, в душе парня мелькнула слабая надежда на воссоединение семьи. Все-таки он скучал по манерности, излишней вежливости, да и просто по несколько маньячной роже Вергилия, которая иногда вызывала ухмылку.

— Скажем так, я бы с радостью дал ему по башке, чтобы не говорил лишнего, — сказал Данте после долгого молчания.

Кэт мягко улыбнулась — она правильно все поняла. Парень заметил, что за последние полгода между ним и Кэт возникла какая-то особая связь, когда они практически без слов понимали друг друга. Когда-то он считал, что все дело в привычке, сработанности, но теперь понимал — дело не только в этом. В голову вдруг пришла мысль, что неплохо было бы…

— Дети, — строго сказала девушка, многозначительно приподняв бровь. В ответ Данте дотянулся рукой до двери и запер ее на щеколду:

— Не маленькие, все поймут правильно.

Кэт тихо рассмеялась и потрепала его по голове:

— Тебе говорили, что ты дурак?

— Много раз, и что? — Ее рука оказалась перехвачена, а губы — закрыты поцелуем.

Что произошло потом, Кэт помнила смутно. Да и не хотела вспоминать — ей было достаточно удовлетворения, растекшегося по всему телу и ощущения теплого тела Данте, прижавшегося к ней прямо на кухонном столе. Она почти провалилась в приятную дрему, когда парень вдруг пробормотал:

— Обычно у меня после такого стол ломался.

— Сейчас было исключение, подтверждающее правило, — улыбнулась Кэт, гладя его по голове: — Ты хороший человек, знаешь об этом?

— Не человек я, — мрачно буркнул Данте и попытался слезть и одеться — по спине вдруг пробежал холод. Действительно, он не человек, как бы он ни пытался доказать обратное.

Ладони Кэт с усилием нажали на его спину, не позволяя встать:

— Неважно. Ты все равно сделал для людей много хорошего. Ты спас их, и не один раз. Ты дал им свободу — они начали ею пользоваться правильно. Сам посмотри — они сумели воссоздать целый город, чтобы приютить в нем беженцев, а потом город стал небольшой страной. Они смогли сделать это благодаря тебе, Данте.

Он молчал, слушая Кэт и машинально перебирая ее волосы. В словах девушки был резон, но сомнения продолжали грызть сердце.

— Всегда есть подвох, — сказал Данте. — Хотя… было бы подозрительно, будь в этом клоповнике горячая вода и возможность заказать пиццу по телефону.

Он замолчал, уткнувшись носом в шею Кэт, которая тихо засмеялась:

— Я никогда не пойму твою логику.

— Может потому, что ее нет? — отозвался Данте, щекоча своим дыханием ее кожу.

Кэт зажмурилась от удовольствия. Сейчас Данте выглядел не таким уж наглым и равнодушным к тому, что происходит с другими. Но осознание того, какая ответственность легла на плечи, оказало сильное влияние на его характер. Он был растерян – Кэт это чувствовала. Сейчас Данте был похож на ребенка, затерявшегося в толпе и не знающего, куда идти, чтобы не совершить какой-либо ошибки.

Кэт очень хотела поддержать, приободрить Данте – дать ему понять, что он не один, и она не станет корить его за ошибки. Кэт хотелось быть рядом с ним, что бы ни случилось, поскольку она знала – Данте, несмотря на все свои силы, нуждается в поддержке извне.

Поэтому Кэт нежно погладила его по голове и улыбнулась:

— Кто бы сомневался. Иди ко мне…

Спустя всего несколько минут стол все же сломался, и дети, спавшие в соседней комнате, взвизгнули от ужаса.

Но потом, когда наспех одевшийся Данте со смехом рассказал им о случившемся, они дружно захихикали, наблюдая за краснеющей Кэт. Данте смеялся вместе с ними, ловя себя на мысли, что у него вновь появилась семья.

Но все же стоило найти братца-идиота и попытаться поговорить с ним. По-человечески, без мечей.

*

— Сэр, возьмите газету!

— А? — Данте не сразу понял, что за хрень тыкается ему в лицо. Увидев худощавого мальчишку, держащего прямо перед его лицом сложенный вчетверо лист бумаги, парень взял презент и скептически сощурился:

— Формат сменился?

— С бумагой проблемы, сэр, — пояснил газетчик, шмыгнув носом. — Но говорят, что на западе Нью-Ватикана люди сумели найти склад, где есть хорошая бумага. Может, и газеты скоро станут прежними.

— Угу. Сколько я должен, мелкий?