DmC: Рожденные свободными (СИ)

— Спасибо… — выдавила она и, глубоко вздохнув, добавила: — Спасибо за все, Эммерих.

— Это не мое имя, — отозвался он.

— Какая, к дьяволу, разница? — ответила Анна и шагнула в портал. Финеас лишь усмехнулся ей вслед.

Теперь он мог отдохнуть. Ангелы приближались, но демон знал — его они не тронут. Более того — они умрут раньше, чем попадут сюда.

Но серафимы, наступающие на Нью-Ватикан, были куда более серьезной проблемой.

Финеас знал, почему они шли сюда именно сейчас — будучи энергетическими вампирами, серафимы поглощали человеческие эмоции, идущие из самых глубин души — не диктованные обществом, а испытываемые именно самими людьми. Мелкие горести, мелкие радости, массовая истерия и скорбь — все это было для серафимов отличной подкормкой, которой они питались уже долгие столетия, ожидая удобного момента для нападения.

И если нефилимы не сумеют защитить детей от этих созданий — все будет кончено.

В глубине коридора раздался крик ангела.

*

Ворота распахнулись даже раньше, чем Данте успел до них добежать. Поспешно затормозив, он выдохнул:

— Я же хотел постучаться… Кэт?..

Глаза девушки и детей, стоявших за ее спиной, были абсолютно пусты. Данте осекся — он узнал этот тусклый, невзрачный взгляд — ему пришлось видеть его совсем недавно.

Вот дерьмо. Похоже, эти сраные ангелочки управляют людьми уже на расстоянии. Иначе как они смогли попасть в замок, а?

Ответ пришел практически сразу — в глубине зала Данте заметил Анну, лежавшую на полу без сознания. Рядом с ней стояла уже знакомая золотистая фигура серафима, глаза которой пылали точно угли.

«Эта женщина хорошо поработала», — услышал Данте далекий тихий голос. — «Теперь нам больше не нужно сражаться — мы нашли то, что искали».

Глаза серафима вновь полыхнули — и Кэт сделала шаг вперед, отталкивая Данте прочь. Он не стал долго ждать — побежал в сторону серафима, на ходу призывая Фобос и Деймос. Мечи опасно полыхнули в воздухе — но тут между Данте и серафимом встало несколько детей.

«Можешь попытаться убить меня, нефилим. Но нас очень много. Стоит тебе убить меня — и на мое место придет несколько других серафимов. Как бы ты ни старался, мы будем поддерживать контроль над этими медиумами».

— Гребаные ублюдки… — прошипел Данте, и тут на его плечи легли знакомые женские ладони.

— Тебе лучше сдаться, — сказала Кэт. — У тебя все равно нет никаких шансов.

— А тебе лучше прийти в себя, пока не поздно. Ты ведь не хочешь жалеть об этом?

Вместо ответа девушка прижалась к спине Данте и крепко обняла его. В ту же секунду знакомый холод прошиб парня с головы до ног — он даже вздохнуть не мог.

— Ты ведь любишь меня, Данте? — раздался над ухом шепот Кэт. — Я знаю, что любишь. И поэтому ты не станешь сопротивляться…

Холод проникал все глубже, но в сердце Данте горела злость. Какого черта — только недавно они с братом смогли одолеть одного из этих гадов, а теперь даже пошевелиться невозможно?

В голову пришел только один ответ — серафимов больше. Гораздо больше, чем Данте видел, когда оборонял вход в замок. Эти гребаные сволочи наверняка схитрили, прикинувшись слабаками, чтобы затем увести детей прямо из-под носа.

Но ему-то что сейчас делать?

Дыхание Кэт, одержимой серафимом, буквально морозило шею, и Данте скорее знал, чем чувствовал прикосновения ее губ. Девушка негромко усмехнулась:

— Как и следовало ожида…

Договорить она не смогла — обмякла, навалившись на Данте, который ощутил, как леденящий холод вмиг покинул тело. Быстро развернувшись, он поймал Кэт — девушка была без сознания.

— Можешь называть меня ублюдком, но иного выхода не было. — Вергилий с сожалением смотрел на Кэт, которую ему только что пришлось оглушить.

— Хорошо. Ты — ублюдок, — без тени улыбки ответил Данте и кивнул в сторону серафима: — Но по сравнению вон с тем говнюком, ты еще славный малый.

«Остановите их!» — глаза серафима вспыхнули, и дети, защищавшие его от Данте, сделали шаг вперед. Но парень заметил, что Анна, лежавшая позади серафима, бесшумно перевернулась на живот и подняла руку. Из ее запястья торчало обломанное костяное лезвие.

«Какого хера?» — промелькнуло в голове Данте прежде, чем Анна со всей силы вонзила обломок в ногу серафима. Тот рухнул как подкошенный, издав оглушительный крик, и дети вздрогнули, приходя в себя.

— Брысь отсюда, живо! — рявкнул Данте, и дети побежали наружу. Серафим тем временем отпихнул Анну и попытался вновь взять дело в свои руки, но опоздал — одним прыжком Вергилий подскочил к нему и отрубил его голову. Покончив с ангелом, Вергилий обернулся к брату:

— Веди их к вертолетам!

— Так уже! — Данте побежал за детьми, которые приближались к вертолетам.

И тут все замерло. Всего секунда, краткий миг — но в этот момент Данте успел понять, что их план провалился в тартарары.

Глаза солдат, выскакивавших из вертолетов, были такими же пустыми, как взгляды одержимых некогда детей и Кэт. Бруно лежал на земле, придавленный ногой кого-то из военных, к его голове прижалось дуло автомата.

— НАЗАД! — крикнул Данте, осознавая, что не успеет чего-либо предпринять.