Дмитрий Гулиа

Приняв на веру теорию египетского (эфиопского) происхождения абхазцев, Гулиа бросил в бой всю свою технику. Надо сказать, к его чести, что был он достаточно определенен. Он заявлял: «…кол-хи (абхазцы и их родственные племена) вышли из Египта и Абассии, вообще из Африки». Определеннее не скажешь. И как бы становясь на горло собственному темпераменту, он писал: «…связь абхазцев с племенами Африки должна подвергнуться дальнейшему обсуждению». Но никто не желал обсуждать этот вопрос. Оппоненты Гулиа были совершенно уверены, что все это неправда. А почему неправда? Они рассуждали просто:

— Если это правда, то надо признать буржуазную теорию миграций. Без миграций абхазцы не могли бы прийти из Египта.

— Верно, — отвечал Гулиа. — Это так. Но вы, значит, вовсе отрицаете миграцию?

Один крупный академик, читавший в Сухуме лекцию, на этот вопрос ответил:

— Да.

— А Чингисхан? Разве не покрыл он гигантское расстояние вместе со своими соратниками?

Академик был слишком догматичен, чтобы ответить на этот вопрос, не греша против истины. А Гулиа категорически утверждал: «Нынешние абхазцы жили испокон веку в нынешней Абхазии, то есть в бывшей Колхиде…» Это важная мысль. Стало быть, абхазцы вышли из Египта очень давно. Гулиа полагал, что это могла быть часть войск Рамзеса II, ведшего войны с хеттами чуть ли не у границ Кавказа. Гулиа высказывает любопытную мысль, которую в то время никто и слышать не хотел (я имею в виду его критиков). Вот она: «Влияние Хеттской империи простиралось… и на Закавказье, и хетты могли этих переселенцев из Африки поселить сюда, в прибрежную полосу…»

Давайте проследим эту мысль: египтяне, возможно, их войска, — частично, разумеется, — оседали в Хеттском государстве. Отсюда эти племена — второй этап — могли проникнуть в Колхиду. Неспроста поместил Гулиа в конце своей книги карту Хеттского государства — не Египта, а именно Хеттского государства! Гулиа очень интересовался хеттами и высказывался в том духе, что связь между хеттами и абхазцами неизбежна, что такая связь абсолютно естественна. Он еще и еще раз повторяет: «…мы полагаем, что абхазцы суть часть семьи колхов; колхи же, как мы сказали выше, вышли с юга, в конечном счете из Египта и Абассии…» Хочется, чтобы вы еще раз хорошо представили себе конец книги: рядом с картой Абхазии — карта Хеттского мира! Символично, не правда ли?

Однако подчеркиваю: никто не обращал внимания на эти карты, на связи с хеттами. И все критики били в одну цель: в египетское происхождение абхазцев. Хетты заодно отбрасываются вместе с египтянами. Ни те, ни другие ничего ровным счетом не, значат для историков-догматиков, поскольку для них нет и не может быть никакой миграции, на каковую обрушивается многоголосая анафема. Положительное отношение к вопросу о миграции автоматически вызывало политическое обвинение в принадлежности к буржуазной науке, к буржуазности. Гулиа в те времена, что называется, ходил в буржуазных националистах. Правда, это не помешало награждению его грузинским республиканским орденом Героя труда (1929 г.), но и радостей больших не доставило. Я в течение многих лет был свидетелем ожесточенных споров вокруг «Истории Абхазии». Даже с высоких трибун различных съездов и совещаний нередко делались выпады против этой книги и ее автора. Один из тогдашних руководителей Абхазии заявлял, например: «Писания Гулиа, Чанба и Ашхацаа у нас подверглись резкой критике, как немарксистские…» А другой публично высказался так: «Он десять лет писал историю Абхазии от Адама и доказывал, что абхазцы происходят из Абиссинии, а в Абиссинии жили эфиопы. Значит, выходит, что абхазец произошел от эфиопа. Пускай Гулиа сам будет трижды эфиоп». (Должен заметить, что в то время интеллигентов не особенно баловали. Гулиа на протяжении многих лет не слышал ни одного теплого словечка от официальных лиц. Но это, к сожалению, была не только его участь.) Однажды отец, разгневанный обвинениями в национализме, сказал одному партийному работнику (безвозвратно исчезнувшему все в том же 1937 году):

— Так в чем же наш национализм, да еще буржуазный?! Порой я думаю, что вам просто-напросто хочется запугать интеллигенцию, сковать ее действия. Только непонятно — зачем?

— Бог с вами, Дмитрий Иосифович!

— Кстати, мне и бога вспоминают. Тут один горе-критик даже к «Ходжану Великому» придрался. Да если мы с этой странной меркой по мировой литературе пройдемся, от нее одни ножки да рожки останутся!

— Нет, этого мы делать не будем.

— А почему? Хотите знать правду? Потому, что вы из Сухума до нее не дотянетесь. Вам этого попросту не разрешат.

Ортодокс повторял заученные зады:

— Мы должны бороться против великодержавного шовинизма и местного национализма.

Гулиа весь клокотал: