Дмитрий Запольский (Russian Edition)

Вертлявый попик-адъютант в подряснике зашипел:

—Он вам не Алексей Михайлович, он Его Святейшество Патриарх Московский и всея Руси!

—Полноте вам, отец Андрей! Мы знакомы давно, я сам просил так ко мне обращаться!

Да, это был Андрей Кураев608. Но не суть. Если говорить об излучении добра, то я сталкивался еще с одним человеком, который лучился светом,— папой Иоанном Павлом II. Мне довелось два раза быть на аудиенции, тоже как на маминой сисе. Приятное ощущение. Я думаю, что именно вот эта приобщенность к чему-то высшему, тому, чем ты не в силах управлять, и есть религиозная практика. Вот это самое материнское молоко, которое ты пьешь — досыта, не различая этику, эстетику, философию, естествознание и прочую хрень. Просто в этот момент ты в безопасности. И мама — она вне критериев оценки, просто кормит. Какая разница тебе, сосунку, хорошая мама или плохая? Раз твоя — значит, лучшая. И маме приятно — инстинкт. Так и происходит во всех религиях, где есть жрецы. Никаких пруфов. Это и есть вера.

В 2008 году мы затеяли строить дом в Репине. Там у меня был участок со старой халупой на финском фундаменте. А ведь как мыслит дитя коммуналки на Васильевском? Уж если строить, то так, чтобы в доме можно было потеряться. Ну я и отгрохал пятьсот метров в четыре этажа на семи уровнях. Чтобы гостей принимать, чтобы у каждого своя спальня, а в каждой спальне еще и ванна с туалетом. Пока не сделаешь такую глупость, не поймешь: большой дом — большие проблемы. А очень большой — очень большие… Но тогда я об этом не думал. Я наслаждался своими соснами на двадцати пяти сотках и мечтал, как отправлю домой в Самарканд последнего рабочего и перееду в свои хоромы. Квартиры в городе к тому времени уже пришлось продать, чтобы были деньги на стройку, жили мы в дачном домике с тремя печками — в тесноте, да не в обиде. Рядом через дорогу тоже строился огромный дом. Только не из самых экономных материалов, как у меня, и не узбекской рабсилой. Там старался директор металлургического завода Володя — по-взрослому. Из канадского бру са и всего такого. А работали у него украинцы. И пока заливали фундамент, возвели себе избушку. Вполне такую ладненькую, с печуркой, кухонькой, нары соорудили в два ряда, свет по уму провели, даже к водопроводу врезку сделали и к канализации. Ну ведь Репино, золотые места, Куоккала. Там все коммуникации со времен Корнея Чуковского… Тут никаких пруфов не нужно, все и так понятно!

И вот как-то по весне заехал я к друзьям в Зеленогорск. А там шашлык во дворе крутят, народу куча, пиво ящиками (мой друг был большим начальником на пивзаводе, главным юристом по таможенным вопросам). И в центре внимания — молодой попик. Милейший человек. Остроумный, искрометный, благостный, но не нудный. Видно, что нашел себя парень. Просто звезда. Все на него смотрят с восторгом и умилением. А он:

—Ну, благословляю налить и выпить. Но только с шашлычком. А без — не благословляю.

Всем нравится. Вроде как не просто пьянка, а благостное дело. Прикольное и правильное. Это тоже как в детстве: папа разрешил сегодня поиграть с его пишущей машинкой, потыкать, каретку подвигать до звоночка. Обычно же нельзя до звоночка: заруга ют. Вот и двигаем, пока родители не видят. А тут официально. Эх, все мы в сущности дети. До самых седых волос сами знаете где.

Да и после… Короче, познакомили нас с отцом Филиппом. Произвел он впечатление умного человека: латынь знает, Сократа с Плутархом цитирует, Фрейда читал, Тору, Коран и Бхагавадгиту. Даже знает, чем Трипитака отличается от Стхавировады и Махасангхики609. Наш человек. Хоть и рисуется ужасно и весь на понтах, но ведь поп! Жанр обязывает.

Через пару недель звонит мне Денис:

—Слушай, тут такое дело… Не мог бы отец Филипп у тебя недельку пожить? У нас места достаточно, но вот проблемка возникла. Ты ведь знаешь, что у нашей семьи духовник — архимандрит Викентий. Так вот, он намекнул, что негоже нам принимать Филиппа, он ведь теперь не в РПЦ, а в Римско-католической церкви восточного обряда. Ну ты сам знаешь Викентия, он может потом много проблем создать!

Викентия я знал. Рыжий монах-настоятель той самой церкви, которая мне так нравится своей архитектурой. Немного нетрадиционен. Ну в смысле «пятнадцать тысяч кельвинов»610 как минимум. Ясное небо в Гималаях. В погожий день. И интегрирован товарищ настоятель во власть: с ним глава района советуется, мэр Зеленогорска, все бизнесмены, даже районный архитектор. Если надо помочь, Викентий все решит, ну а если нагадить, то и с этим дело не заржавеет. Но в тот момент я не до конца понимал, почему вдруг архимандрит так конкретно взъелся на какого-то залетного игумена, пусть даже и раскольника-еретика. Мало ли кто к кому в гости приехал. Потом-то я понял, но тогда ответил другу:

—Да какие проблемы, конечно, найдем ему комнату, пусть приезжает хоть сейчас!