«Дней Александровых прекрасное начало…»: Внутренняя политика Александра I в 1801–1805 гг.

Использованные в нашей работе источники весьма разнообразны. Во-первых, это распоряжения верховной власти: именные, сенатские и синодские указы, высочайше утвержденные доклады Сената и министров. Они опубликованы в трех томах Полного собрания законов Российской империи. Мы имеем дело именно с распоряжениями по различным вопросам внутренней политики. Количество нормативных юридических документов среди них крайне невелико[7]. Впервые нами задействованы все материалы томов (за исключением немногих, имеющих не политическое, а сугубо частное значение).

Далее по важности следует поместить Архив Государственного совета, бумаги Комитета 6 декабря 1826 г., касающиеся преобразования высшего государственного управления, журналы заседаний «Негласного комитета», проекты и записки М. М. Сперанского, В. П. Кочубея, Н. С. Мордвинова, А. Р. Воронцова, письма Александра I Ф. С. Лагарпу, переписку П. В. Завадовского с А. Р. и С. Р. Воронцовыми[8]. Для выяснения многих вопросов политической и культурной жизни важны мемуары Г. Р. Державина, А. Чарторыйского, Ф. Ф. Вигеля, П. Г. Дивова, В. Н. Головиной, Е. Р. Дашковой, Е. Ф. Комаровского, Р. С. Эдлинг, С. Шуазель-Гуфье и неизвестного саксонского дипломата[9]. Для оценки общественного мнения небесполезны стихи Д. В. Давыдова, издаваемый Н. М. Карамзиным журнал «Вестник Европы» и курируемый властями «Северный вестник»[10].

Глава первая Александр I как политический деятель

На формирование характера Александра Павловича решающее влияние оказали взаимоотношения его бабки – императрицы Екатерины II и отца – цесаревича Павла Петровича. В 1762 г. политическая группировка воспитателя цесаревича Н. И. Панина ратовала за провозглашение императором восьмилетнего мальчика, а матери – Екатерине Алексеевне – была уготована роль регентши до совершеннолетия сына. Но Екатерина сумела воспользоваться выгодной политической ситуацией и в 1762 г. вступила на российский престол самодержавной императрицей Екатериной II.

Когда в 1772 г. Павлу Петровичу «справили совершеннолетие», ничего не изменилось. Императрица не «поделилась с сыном властью». С этого момента стало нарастать реальное отчуждение матери и сына: Екатерина знала, что вокруг Павла группируются недовольные ее правлением, а цесаревича все более угнетала мысль, что им нарочно пренебрегают. Когда от второго брака Павла Петровича с Марией Федоровной 12 декабря 1777 г. родился первенец – Александр, не исключено, что императрица уже задумывалась о непередаче престола чуждому ей по духу сыну. Александра, как и родившегося 27 апреля 1779 г. Константина, Екатерина II стала воспитывать так, словно это были ее собственные дети, при этом от родителей мальчиков не изолировали[11].

Скорее всего, Александру уже с рождения Екатериной II была уготована роль наследника. Константина, как известно, она прочила в государи с престолом в Константинополе в соответствии с проектами Г. А. Потемкина[12]. Иначе бы императрица оставила обоих внуков на попечение их родителей. Тогда бы Александр и Константин воспитывались как обычные немецкие принцы, по типу их младших братьев – Николая и Михаила. Понятно, что чуткая придворная среда, в которой с первых лет жизни вращался Александр, не могла не передать ему ощущение себя неофициальным наследником престола Екатерины Великой.

Все мемуаристы подчеркивали, что Екатерина II любила Александра и видела в нем чуть ли не собственное отражение. Она говорила, что ее маленький внук «мог послужить художнику моделью купидона». Не было недостатка в славословиях в адрес царевича-ребенка: его внешняя красота гармонировала с красотой его души, его кротость влекла к нему всеобщую любовь и т. д. Но мальчик рос непростой. Характер Александра был много сложнее брата Константина: последний резкостью, прямолинейностью напоминал отца.