Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)

Мы отправились большой компанией в Гнаденфрей, колонию гернгутеров, в нескольких милях от Ланген-Белау и Рейхенбаха. Первым делом по прибытии туда была забота о помещении наших лошадей и о заказе обеда в трактире. Пока готовили обед, мы имели достаточно времени для осмотра городка, и вот мои наблюдения. Гнаденфрей совершенно похож на Гнаденберг, о котором я уже говорил 4 и 5 апреля этого года. Его население исключительно фабричное. Есть здесь всевозможные материи и даже сукна. Церковь без всяких украшений и даже нет распятия. Хоры и орган – все ее украшение. В Гнаденфрее два воспитательных дома – один для мальчиков, другой для девочек: они очень хороши и содержатся очень тщательно. Преподают французский язык; молодые люди изучают разные рукоделия и ремесла, подходящие их возрасту; изделия их продаются в пользу воспитательных домов.

26 июня. Четверг.

Я обедал в Литовском полку в Шейферсдорфе, находящемся в расстоянии одной мили к северу от Рейхенбаха.

27 июня. Пятница.

Многие наши офицеры отправились в Франкенштейн: меньшой Чаадаев[186] и я в бричке, а остальные верхом. Мой попутчик обратил мое внимание на одну вещь, ускользнувшую от меня при моем первом посещении Франкенштейна. Он обнесен стеной с амбразурами, из которых одна квадратная вышиной в 12–15 саженей и наклонена от самого основания, так что одна сторона образует острый, а другая тупой угол.

Пообедав в Франкенштейне, мы с Чаадаевым отправились в Петервиц, деревню, известную своими железистыми водами, расположенную в полмили к северо-востоку от Франкенштейна. Когда мы выкупались, было уже 9 часов. Наш кучер сбился с дороги, возил нас по горам, и уже было за полночь, когда он остановился среди леса и объявил нам, что не знает куда ехать. Мы послали его искать проводника, и, к счастью нашему, он нашел мельника, которого и привел к нам через четверть часа. Мы взяли его с собой, несмотря на то что он был легко одет, а ночь была холодная. Он нас вывел на настоящую дорогу, и мы возвратились в Ланген-Белау только к 3 часам ночи.

29 июня. Воскресенье.

У меня обедали.

30 июня. Понедельник.

Бакунин и Храповицкий провели два дня у меня и уехали только сегодня после обеда. Я узнал, что государь отсутствовал с 27-го числа; говорили, что для свидания с шведским наследным принцем.[187]

Июль

1 июля. Вторник.

Уверяют, что перемирие продолжено еще на некоторое время. Желательно поскорее выйти из Ланген-Белау. Наши люди пока еще не болеют, но ежедневно видят похороны туземцев. Боюсь, чтобы это не перешло к нам. Эти похороны совершаются довольно торжественно. Впереди идут маленькие мальчики попарно с крестами и поют гимны. Затем гроб, пастор и несколько стариков в треугольных шляпах и черных одеждах и, наконец, женщины в черных шнуровках, передниках, платках (косынках), перчатках и белых чепчиках с большим бантом на лбу и с большими корзинами в руках. Эти женские наряды – достояние более зажиточных и употребляются не только в дни траура, но также при всех торжественных случаях (к обедне и других торжествах). Они передаются от поколения к поколению с приданым у более зажиточных невест. Обыкновенно немцы ходят босые, только некоторые молодые люди и старики ходят в обуви всю неделю, остальное население пользуется этим преимуществом только по воскресеньям. Молодые люди надевают сюртуки только в праздники, а обыкновенно их костюм составляют суконная куртка и круглая шляпа. Когда старые женщины появляются, наряженные в свои парадные костюмы, они всегда имеют соломенные шляпы, но я никогда не видел, чтобы хотя одна из них надела ее на голову, а всегда держит в руке. Бедные, составляющие рабочий класс, сохраняют те же наряды, но совершенно изношенные, и их грязные ноги очень отвратительны. Эти люди работают, как волы, мяса почти никогда не едят, а питаются исключительно картофелем.

2 июля. Среда.

Государь возвратился вчера в Петерсвальде. По всему видно, что перемирие продлится. Я это узнал от генерала Потемкина, который провел несколько дней в Ландеке, маленьком городке Силезии, в двух милях к юго-западу от Глатца. Он видел там прусскую королевскую семью и слышал это известие от принцессы Шарлотты (впоследствии императрицы Александры Федоровны).

3 июля. Четверг.

Государь опять уехал, но никто не знает куда и зачем.

5 июля. Суббота.

Ввиду парада, предстоящего нашему полку, я вынужден был отправиться в Петерсвальде, где я увидел возвратившегося из своего путешествия графа Аракчеева. Он мне сказал, что перемирие продолжено до 28-го числа. Он вручил мне также письма от г-жи Б. и очень хорошенький подарок от нее. Я не знал, как благодарить графа; она не перестает заботиться обо мне.

6 июля. Воскресенье.