Дневник, 1856 г.

[18 мая. Москва.] 18 Мая. Пріѣхалъ въ 10 прямо къ Перфильевымъ. Два толстые бутуса. Васинька все-таки хорошъ и очень. Ѣздилъ обѣдать къ старымъ Перф[ильевымъ]. В[ариньки] не было; но не было скучно. Пріѣзжалъ какой-то игрокъ съ разлитой желчью, изъ армянъ, [съ] владиміромъ на шеѣ и хорошенькой женой, урожденной Гр[афиней] Паниной. Избитой типъ и отношенія въ литературѣ, но который мнѣ первый разъ привелось видѣть. — Послѣ обѣда ѣздилъ въ Пунцово. Засталъ пустую дачу прехорошенькую, — книги, сигары, стаканъ воды, запотѣвшій отъ льду, который въ немъ растаялъ. Дружинина перваго встрѣтилъ въ саду, потомъ Боткина, вечеромъ пришелъ Григорьевъ, и мы болтали до 12-ти весьма пріятно. Одни говорятъ, что ругаютъ, другіе говорятъ,¹⁴ больше литераторы, что гусаровъ хвалятъ. —

[19 мая. Сергиев посад.] 19 Мая. Боткинъ довезъ меня въ 8 часовъ до конторы и я поѣхалъ въ Троицу съ кривымъ старичкомъ, худощавымъ молодымъ человѣкомъ и смѣшливымъ, рыжимъ, краснымъ офицеромъ. Было очень скучно, да и голова разболѣлась такъ, что я съ тетинькой былъ сухъ. Она все таже. Тщеславіе, маленькая, красивая чувствительность и доброта. — Въ церкви раутъ: Мальцова, Горчаковы, Талызина, простой народъ расталкиваютъ солдаты. Вечеромъ поболтали съ тетинькой, въ 12 часовъ пошелъ¹⁵ посидѣлъ еще часикъ у Горчаковыхъ. Я былъ веселъ.

[20 мая. Сергиев посад. — Москва.] 20 Мая. Проснулся поздно, почиталъ какое-то житіе, записалъ двѣ, три штуки и пошелъ въ Церковь. Опять оно на меня нашло тоже расположеніе духа, игривое. Былъ въ ризницѣ. Точно раекъ показываютъ и тутъ же прикладывается, а старушка-зрительница такъ и воетъ отъ радости. Евменій утащилъ къ себѣ, я его просилъ писать въ Ясную. Наскоро простился съ тетинькой, обѣщая ее взять въ деревню и уѣхалъ. — Барыни со мной ѣхали, одна учительша прелестная, загорѣлая отъ ходьбы. У Перфил[ьевыхъ] пробылъ вечеръ съ Кост[инькой]. Ю[рій] Оболенской пріѣзжалъ. Поѣдемъ съ нимъ обѣдать къ С. Аксакову. —

[21 мая. Москва.] 21 Мая. Утромъ были Калоши[ны] и Загоскинъ. Обѣдалъ у Аксакова. Познакомился съ Хомяковымъ. Остроумный человѣкъ. Спорилъ съ Константиномъ о сельскомъ чтеніи, которое онъ считаетъ невозможнымъ. Вечеромъ у Горчак[овыхъ] съ С[ергѣемъ] Д[митріевичемъ] спорилъ о совершенно противномъ; С[ергѣй] Д[митріевичъ] увѣрялъ, что самый развратный класъ крестьяне. Разумѣется я изъ Западника сдѣлался жестокимъ Славянофиломъ. —

22 Мая. Обѣдалъ у Дьяковой. Не узналъ А[лександринъ] О[боленскую], такъ она перемѣнилась. Я не ожидалъ ее видѣть, поэтому чувство, к[оторое] она возбудила во мнѣ, было ужасно сильно. Отъ нихъ ѣздилъ къ Акс[аковымъ], слушалъ 4-ый отрывокъ. Хорошъ, но старика захвалили. Вернулся къ Д[ьяковымъ], танцовалъ немного, и выѣхалъ оттуда съ А[лександромъ] Сухотинымъ, страстно влюбленнымъ человѣкомъ.

Да и теперь мнѣ ужасно больно вспомнить о томъ счастіи, к[оторое] могло быть мое и к[оторое] досталось отличному человѣку Ан[дрею] О[боленскому]. Сухот[ину] разсказалъ свое чувство, онъ понялъ его тѣмъ болѣе, что его, кажется, раздѣляетъ.

23 Мая. Поздно всталъ, болталъ съ К[остинькой?] и П[?ерфильевымъ]. Читалъ¹⁶ уголовныя сцены, которыя очень хороши, особенно при чтеніи М. М. Сухот[ина]. Поѣхалъ къ Ю[рію] Самар[ину] съ Оболенскимъ. Ю[рій] С[амаринъ] очень мнѣ нравится. Холодный, гибкій и образованный умъ. Его звали обѣдать. Я уѣхалъ, обѣщаясь вернуться въ 11. Заѣхалъ къ Вѣрочкѣ. Слава Богу, что она не дала мнѣ. У Боткина, въ Кунцовѣ и дорогой туда, до слезъ наслаждался природой. Оттуда заѣхалъ къ Перфил[ьевымъ]. В[аринька] была, глаза прекрасные, улыбка нѣтъ, носъ невозможный. Хорошо сложена, неловка, должно быть умна и добра, хотя грассируетъ — вообще очень милое существо. Хотѣлъ бы узнать ближе. —

24 Мая. Утромъ дописалъ дневникъ и памятную книжку и скучалъ жестоко, не предвидя возможности увидѣть нынче А[лександринъ]. Оставаться незачѣмъ, но уѣхать ужасно не хочется. Четыре¹⁷ чувства съ необыкновенной силой овладѣли мной: любовь, тоска раскаянія (однако пріятная), желаніе жениться (чтобы выйти изъ этой тоски) и — природы. —