Дневник 1905-1907

Вчера Степан был опять у Саши, который подтвердил, что ждет меня в пятницу. У Ступинских девочка убилась до смерти в гимназии, но нашим детям, которые затеяли сегодня спектакль, ничего не говорят. Перед чаем, после обеда, пришел Нувель, сообщивший, что Брюсов просит, не напишу ли я чего по музыке, и что «Ал<ександрийские> песни» считаются за ним. Нувель рассуждал о чувственности, об реакции, отвращениях, как их избегнуть, рассказывал, как Нурок, увидя «Primavera»^{141}, заплакал, а из-за стены раздавались детские крики и голос Браилки, увлеченного режиссерством. Спектакль прошел лучше, чем ожидали. Я играл и Martini, и Couperin, и «Arlesienne», потом были фокусы. Потом Катя Балуева пела, у нее приятный голос, но она не знает нот и неверно поет, потом М<арья> Н<иколаевна> стала меня доводить до белого каления, прося сыграть начало Erlk"onig»^{142} или что-ниб<удь> популярное, так что я был невежлив, и она обиделась[60], равно как и m-me Андриевич за то, что Костриц не хотела рисовать Катю. Провожая Крапивину, я на вопрос, что я поделываю, отвечал, что скучаю, как она вдруг заявила: «Не прислать вам рецепт от скуки, у меня есть отличный?» — и вообще какой-то вздор, чего я не ожидал даже от этой женщины.

10_____

Сегодня целый день вне дома: утром зашел к Казакову, потом поехал с ним на вокзал; вернувшись со Степаном в магазин и напившись там чаю, мы поехали к Броскину, у него были какие-то мальчишки из Кронштадта, плясавшие русскую, потом мы ушли, т. к. хозяева отправлялись в Сестрорецк. Вернулись опять в магазин и сыграли в карты с Павловым, с которым и со Степаном отправились затем к Морозову^{143}, где ели блины и пили.

11_____

Был у Нувель, читал «Елевсиппа», были Дягилев, Нурок, Сомов и Бакст, ели померанцевое варенье. Днем был Гриша, который потом заходил в магазин.

12_____

Был Саша, был Александр, был Александр Михайлович, был Броскин у меня, я целые полсутки видел его лицо, глаза, улыбку, слышал его голос. Были Степан, Кудряшев, Павлов и заезжал Верховский.

13_____

Ничего, пост, без денег, хандрю.

14_____

Тоска, гнетившая меня с утра, в сумерки, когда особенно хочется задушевно поговорить, зайти на минутку, достигла до такого предела, что я серьезно подумывал пойти к Саше после обеда, но, дождавшись Вари, пошел по дороге в ее школу на Загородный. Мастера уже расходились. Кудряшева не было, и, напившись чаю с баранками и пастилой, я отправился домой, оставив Степана собирающимся в баню. Но к Саше я все-таки зайду до его имянин; я все не могу забыть его лица между свеч против меня, когда он играл в карты, и потом в сокольничей шапке спускающимся с лестницы. Послал письмо на Бассейную^{144}.

15_____

Приехал Казаков, добыл немного денег. После раннего обеда предполагалось идти к мефимонам с Розовым, но Прокоп<ий> Ст<епанович> отправился по адвокатам, меня же задержала приемка белья; не попав ни в церковь, ни к Броскину, куда я хотел зайти оттуда, отправился с Лидочкой к Филиппову за баранками. Вдруг письмо от Александра с Бассейной: «Милый и дорогой Мих<аил> Алек<сеевич>» и т. д. Предлагает прийти в воскресенье. Я так рад, так рад, что увижу его у себя, хотя бы и в посту. Вечером была Екатер<ина> Аполлоновна. Ждал бы Пасхи с радостью, если бы не долги.

16_____

Оттепель, мокро, тепло. Заходил к Чичериным; они не говеют, но в поисках няньки; очень тепло. После обеда хотел зайти к Саше, потом в магазин и к «современникам»; встретил Степана, шедшего ко мне, мы не вернулись, а заехали оба к Броскину; комната была освещена только лампадкой, и было очень, очень уютно сидеть, не раздеваясь, как мы думали сначала; жена его щипала перья на подушку в другой комнате; утром они ездили на кладбище, и Саша заходил в Казанский собор; сибирский котенок терся и мурлыкал, Саша сидел рядом со мной на сундуке и приставал, чтобы я разделся. Потом зажгли лампу и стал<и> пить чай, и так выпили. Саша хотел зайти в магазин, т<ак> что наши желания совпали, звал его в воскресенье, не знаю, придет ли. У Казакова сегодня вышло хорошее дело с Казанской, взятой на комиссию за 60 <рублей> и проданной за 150 Егорову; был Смирнов, Шошин был совсем пьяный и философствовал о казаках, запаковывали крест, были хлопоты, пили чай. Казаков предложил проехаться на вокзал, сам же еще заезжал к Егорову, так что я поехал со Степаном и с киотом, а Кудряшев с голгофой, ехали спустя ноги с боков, и Степан пихал в бок каких-то встречных женщин, потерявших узел. С вокзала заехали к Морозову, я думаю, что Броскин завтра будет в магазине, и под вечер зайду туда его искать. Мне прислали «Весы», меня это очень приободрило. Бальмонт не лучше и не хуже, чем обычно, но рассказ Брюсова не уступает рассказам По, на которые он похож^{145}. Жду воскресенья и потом четверга. У меня есть план на Нувеля, но осуществим ли он?

17_____