Дневник. 1914–1920

В мин[истерст]ве юстиции Демьянов, тов[арищ] мин[истра], встретил Сережу радостным восклицанием и тут же рассказал, что им удалось наконец-то тайком добыть тот циркуляр, который Чернов помимо Совета министров рассылает всем земельным комитетам – циркуляр возмутительный (разобран в «Русских Ведомостях» в №…[135]), они его размножат тайно и раздадут всем министрам. Сереже было предложено взять на себя обязанности комиссара армии, но он отказался, потому что комиссар подписывает смертный приговор. По поводу Т. Пол[нер], которого Совет рабочих депутатов постановил лишить отсрочки по «Задруге», Савинков прямо заявил, что ему нет дела до Совета рабочих депутатов. Очевидно, власть Советов не дает. Говорят, что огромный тираж их «Известий» упал до 8000. Вероятно, усталость и голод берут свое. Генерал Корнилов требует введения смертной казни в тылу. Савинков говорит, что этого же требуют армейские комитеты. Савинков хотел разогнать съезд большевиков. Царь с семьей выслан в Томск. Говорят, в Петербурге есть легальное общество за возведение Алексея на престол. Брусилов же якобы смещен за контрреволюционную организацию офицерства по пяткам. Савинков говорит, что они (т. е. правительство) больше всего боятся демобилизации армии, поэтому не говорят о мире. Много толков о военной диктатуре. Промышленники открыто заговорили на своем съезде, открыли карты, назвав правительство шайкой предателей и т. д. (см. отчет Ф. В.).

Странно идет революция, вернее, так, как везде. Но люди страшно быстро меняются. Мы-то хоть с С. были последовательны – в начале войны были против нее, и не захватил нас шовинистический подъем, потом были оборонцами, теперь за защиту в той форме, в какой это необходимо. А другие? То с портретом царя ходили, то за революцию кричали. Кстати, вся прислуга Ливадии записалась в большевики, как и студенты-академисты.

9 августа

Вчера началось малое Московское совещание, устроенное И. Н. Сахаровым и В. А. Маклаковым. Даже истый кадет Шполянский Б. С. и тот заявил, что оно носит контрреволюционный характер, особенно речь И. А. Ильина, который требовал смещения всего Временного правительства и созыва Национального собрания. С ними объединились казаки, которые на юге вошли в блок с кадетами, здесь же и Родзянко, и все смещенные генералы (Алексеев, Брусилов и др.). У нас в партии вчера было собрание Городского комитета, там так резко разделились мнения: одни за полную поддержку Временного правительства без всякой критики – казнь так казнь и т. д. (Алексинский и др.), другие – против и за критику (Волк-Карачевский, Б. Сыроечковский), я за последнее, а то везде и правительство может удариться в контрреволюцию без всякого злого умысла.

10 августа

Вчера было общее собрание народных социалистов, и Стааль сделал очень интересный доклад о малом (частном) Московском совещании.[136] Речь генерала Алексеева, бывшего главнокомандующего, была особенно типична: с 28 февраля, по его мнению, идет злостное погубление России; Керенский – невежда и ребенок, Авксентьев – иностранец, не любящий Россию, стремящийся сделать карьеру. Надо взять правительство под опеку. Общее мнение совещания, что единственный, кто это может сделать, это Корнилов.[137] Если он будет смещен, казаки отказываются поддерживать Временное правительство и «не отвечают за поведение отдельных частей» (т. е. будут, очевидно, арестованы члены Временного правительства). Временное правительство должно подчиниться под страхом казачьего воздействия.[138] Появление депутации от казаков приветствуется стоя бурей аплодисментов. В кулуарах открыто говорят, что Керенский – предатель, не хочет арестовать Нахамкеса, потому что замешаны немецкие деньги.[139]

Стааль еще сообщил, что на Рязанский крестьянский съезд Чернов прислал такую телеграмму, из которой явствует, что все можно брать, кроме племенного скота. На юге Московского округа крестьяне переделили землю и мешают наделу солдаток, т. к. «они не могут продуктивно работать на благо России».

С. говорит, что в Петербурге большая неразбериха. Очень все недовольны Житовым. Неожиданно С. назначен комиссаром в Финляндские войска, хотя он и заявил, что он противник смертной казни, – они говорят, что хорошо одного такого.

11 августа

К завтрашнему Государственному совещанию самые необыкновенные приготовления: публику не пускать, билеты предъявлять с паспортами, говорят (передавал Минор на эсеровском заседании) о пяти большевиках, которые решили бросить бомбы и т. д. Охрана – юнкера, говорят о пулеметах, забастовках, демонстрации и др. Стааль по секрету сказал С., что открыта контрреволюционная организация казаков, у них собрано 3 миллиона. Приедут почти все министры, но выступят только Керенский, Некрасов, Прокопович и Авксентьев.