Дневник. 1914–1920

На сегодня у нас ночевал Жилинский – он скрывается как начальник дружины. Вчера его арестовали и потащили в военно-революционный суд на Калужскую площадь с требованием немедленного расстрела. Там профессор Штернберг заявил, что это недоразумение, что он знает его лично, но солдаты и рабочие продолжали требовать расстрела, тогда был учинен суд, и его заперли в комнату с часовым, а у дверей поставили 6 часовых. Он стукнул по голове своего часового, тот упал, лишившись сознания, а Ж. выпрыгнул в окно и бежал через палисадник, направляясь домой, но там его успели предупредить, что приехал автомобиль (верно, за ним). Он ушел к нам с большим трудом. Сегодня удалось узнать, что автомобиль приезжал к нему. Один представитель центра и два – районного революционного комитета сказали его жене, что ему бы лучше сдаться им, что они гарантируют ему неприкосновенность и в случае чего-либо выпустят его. Завтра он едет в Рязань или еще куда-нибудь.

Два курьеза. У брата Семеновой горничная очень гордится тем, что жених ее большевик, ее хозяин сказал ей, что прежние жандармы были куда интереснее, она вся зарделась: «Да мой Василий и был раньше жандармом».

В доме в Староконюшенном делали большевики обыск в нескольких квартирах, их спросили, почему не во всех? «Мы делаем только по ордеру охранки, по ее данным», – гласил ответ!

Лидов говорил, что Вильгельм ответил на предложение о мире, что он может его заключить только с преемником Николая II или с Учредительным собранием, с отдельной же партией не может. Если хотят, пусть отводят войска на 100 верст от фронта.

Был Цявловский, он провел всю неделю в Лоскутной гостинице среди маклеров, комиссионеров и коммерсантов. Он говорит, что паника их была пошло глупа. Когда ушли юнкера, они целую ночь ждали пыток и смерти от большевиков. Бежали в шубах и собирались прыгать в окна. Боначич (тенор) за одну ночь похудел.

В коридоре Цявловский встретил одетого старого коммерсанта с чемоданом в руках. «Вы куда?» – «А вы разве не одеваетесь?» – «Зачем?» – «Не знаю». Когда же он хотел переписать всю провизию, так как у повара была только картошка, все отказались, имея большие запасы. Потом какой-то генерал поднял «женский» вопрос, но Цявловский об этом не хотел рассказывать – очевидно, хотели «делить» женщин. Когда пришли большевики, люди эти стали выкладывать перед ними большие деньги и предлагать им, но те держались корректно: «Нам этого не надо, да и скоро эти бумажки ничего не будут стоить». Еще когда уходили юнкера, то они предложили всем офицерам идти с ними вместе защищать Кремль. Все отказались, кроме одного безрукого, которого Цявловский удержал. Между прочим, есть большая офицерская организация, которая вызывала Жилинского, но отказалась идти с ним. Они теперь послали к Каледину.

Без даты[186]

140 гласных собрались перед кабинетом городского головы. Никитин просил разойтись. Вооруженная сила прибегла к насилию. 20 солдат. Протокол. Перешли в университет Шанявского и заседали до 8 ч. Открыл заседание Минор, речь Руднева, который просит обсудить будущее, ждет директив. Астров о погибели святого. Резолюция кадетская – управа д[олжна] осмотреть Кремль и все исправить на всенародные средства, установить жертвы, удалить со службы служащих нарушителей. Дума и Управа не слагают полномочий. Сысин (объединенец) говорит, что идет разговор о совместном министерстве (шиканы), Гендельман (эсер) вносит резолюцию из семи пунктов, очень хорошую. Брюхатов присоединяется – Лев Дмитриевич (Брюк) против соглашения. Все комиссары, как крысы, уже ушли, кроме двух. Все присоединяются, за исключением пяти человек. Сысин перешел к меньшевикам. Предложение Астрова о Кремле принято. Отношение Управы глухо: Управа действует, и служащие должны ей подчиняться, если же это было нарушено, то она даст директивы.

Ржев, Смоленск, Вязьма и Гжатск взяты Корниловым. Каледин захватил Тамбов и Воронежскую губернию. Большевики против Корнилова. Войска, шедшие сюда, задержаны под Гжатском – разобраны рельсы. Социалисты революционеры уговорили их приехать в Москву. Они большевиков просили не идти. Мы не пошли, потому что из Ставки приказ остановиться.[187]