Дневник (1918-1919)

Беспокоит меня судьба Васильченко (Панасенко); он жил в Святошино и был у меня во время первой мобилизации и радовался, что его, хотя и штабс-капитана, а не забрали, потому что ему уже больше 35 лет. А теперь, когда забирают всех военных и даже объявили всеобщий набор, жаль будет, если Васильченко попадет в армию и пропадет такой талантливый писатель, а он по характеру такой, что прятаться не будет, разве случайно как-то спасется.

Сегодня Совет министров велел министру образования распустить учеников двух последних классов, чтобы они могли вступить в дружины «бойскаутов». Удивляюсь, как Науменко согласился на такую бессмысленную меру; по крайней мере, товарищ, его П.И.Холодный^{402}, возмущенный этим, ушел в отставку. Очевидно, дело гетмано-добровольцев совсем плохо, если они уже взялись и за мальчишек. Говорят, что немцы послали поезд с эшелоном против Петлюры, но на мостике, за Бояркой, петлюровцы его сорвали и немецкий «совдеп» теперь уже не хочет выступать против повстанцев, а заботится о том, только как бы ему поскорее уехать домой. Из газет и рассказов видно, что уже вся Украина охвачена восстанием, но под лозунгом большевизма, а не украинства, и только Киев с окрестностями считается гетманщиной; в Белгороде, говорят, обосновалось во главе с Пятаковым^{403} еще одно укр. правительство, из знакомых лиц: Коцюбинского, Затонского^{404}, Медведя^{405}, Сиверо-Одоевского^{406} и других большевиков, которые были министрами в Киеве и в Харькове во время Январского большевистского правления. Это правительство призывает к восстанию как против гетмана, так и против «буржуазной» Директории. Повторяется январская история и возможно, что большевики местные с помощью московских захватят власть, но теперь уже некому будет нас спасти как весной, так как войска Антанты, говорят, не хотят идти сюда, а рвутся домой и, видимо, устроят и у себя «совдепию», которая уже устраивается и в Германии.

2 декабря

Вчера на «понедельнике» было у меня не много народа, разговоры крутились всё вокруг сообщения в газетах, что немцы заключили с Петлюрой новый договор, но неизвестно какой. Одни говорили, что на основе его Петлюра должен сегодня вступить в Киев, но только с сечевиками, то есть с регулярной армией, чтобы не допустить анархии; другие уверяли, что договор заключен только о том, что Петлюра не будет чинить препятствий для выезда немцев с Украины и пока они не уедут, не войдет в Киев. Пожалуй, это вернее всего, потому что из газет видно, что Петлюра, как отошел от Киева на 20 верст, то так и до сих пор не двинулся с места.

Сегодня приехал из Полтавы И.Т.Малич, который рассказывает, что когда начался в Селещине под Полтавой бой добровольцев с Болбочаном, то местные большевики организовали революционный комитет во главе с Шинкарем, укр. левым эсером, и разослали по селам гонцов созвать крестьян брать Полтаву, и вскоре в город наехала масса крестьян с заржавевшими выкопанными из земли винтовками и, окружив казарму, в которой заперлась часть добровольцев и государственная варта, начали их обстреливать, а те отвечали из пулеметов; другие крестьяне начали расстреливать в квартирах своих помещиков и управляющих, которые немилосердно обращались с ними после переворота 29/IV. Через часа три после наезда крестьян, разбив добровольцев, въехал в город Болбочан и, разоружив крестьян, разогнал их, а у добровольцев отнял оружие и посоветовал им как можно скорее уехать с Украины; после чего многие крестьяне и добровольцы пристали к армии Болбочана, в которую съезжаются крестьяне со всей округи и, записавшись в войско, муштруются на всех площадях Полтавы. На место старосты назначил Болбочан губ. комиссаром П.И.Чижевского^{407}, бывшего помощника комиссара при Ц. Раде, синежупанного полковника. Везде расклеил обращения к населению от имени Директории, предостерегая, чтобы не грабили экономии, не убивали никого, потому что за то пойдут под полевой суд, также запрещается организовывать «советы» рабочих и солдатских депутатов и призывает молодых людей от 20 до 30 лет к себе в армию, чтобы отстоять самостийную Украину.

5 декабря