Дневник 1939-1945

Владычество Англии или Германии... а может, России? В последнем сильно сомневаюсь, думаю, что просто невозможно.

Сталин зашевелился. Что станет делать Муссолини? О, всепоглощающая, необъятная весна. Прощай, все отжившее и прогнившее. Последние социалистические правительства Европы исчезают с лица земли. Вот до чего мы дожили! Такая же участь уготована нескольким монархиям, этой монархической тле.

12 апреля

Никто не подтверждает, что англичане высадились в северной Норвегии. Ясно, стало быть, что немцы сохранят за собой ее южную часть, чего будет довольно, чтобы обеспечить транспортировку стали, так как теперь оказавшиеся в окружении Швеция и Финляндия находятся в их власти.

Сталин бездействует, он отступился от Петсамо, что определенно подтверждает его слабость. Он даже не пытается воевать за выход в Атлантику, как никогда спокойно смотрит, как его запирают в Балтийском я Белом море. Лишнее доказательство тому, что для Гитлера он не представляет никакой опасности.

Итак, Германия торжествует по всей линии. Англичане, даже если у них есть к этому средства, вряд ли введут свои силы в северную Норвегию, трудно было бы наладить их снабжение. Это было бы новое Галли-доли.

А мы не вступаем в Нидерланды, что было бы для нас единственной сокрушительной и стратегически безупречной "ответной акцией".

франция гибнет от того, чем грешила. Из-за Лиги Наций. Она придавала слишком большое значение всем этим мелким народам, потерявшим былое величие, прежний дух, которые не оправдали ее надежд и продолжают разочаровывать своим откровенным мелкобуржуазным малодушием. Швеция - самый гнусный образчик мелких государств, ничтожных демократий. И Голландия, которая всячески препятствует нашему вторжению, ничем не лучше.

В который раз демократию предают сами же демократы. Последние социал-демократические правительства отмирают и уходят со сцены, как это сделали их предшественники. Вот какой конец уготован этим райским уголкам либерального социализма, где лицемеры плуто-демократии, вроде господ Детефа1 (из Аль-стома) и Тарда (из СНСФ) просто млели от восторга, издавая свою жалкую газетенку "Нуво кайе".

А этот потомок генерала-якобинца, король Швеции, стоит остальных потомков якобинцев.

- Мне было уготовано стать каким-нибудь мелким буржуа, интеллектуалом-затворником и зубоскалом - наподобие флоберовского Фредерика Моро, превратившегося в поисмансовского Дес Эссента. Но затем появился американский образец. С тех пор моя жизнь Дала причудливый крен.

1 Огюст Детеф (1883-1947) - французский ученый-эконо-мист, публицист и политический деятель, редактор ежемесячного Журнала "Нуво кайе" (1937-1940), в котором, в частности, печатаюсь ф. Мориак, Ж. Полан, Р. Кассен.

Если бы я начал свою жизнь заново, я бы занимался только философией и историей религий. Литератур^ представляет интерес только для тех, кто наделен талантом.

17 апреля

Окончательно рассорился с Бернштейном. Произошло это не самым блестящим для меня образом. Я не умею метко возражать и совершенно теряюсь, когда меня задевают. Мой эгоцентризм, моя сосредоточенность на самом себе, мой долоризм - все это лишь гвозди, которыми одним ударом молотка меня пригвождает и парализует в моем оцепенении каждый, кто бросает мне хоть одно резкое слово. Вместо того чтобы быстро найтись, что ответить - неважно что, лишь бы это громко прозвучало, - я тотчас чувствую себя виноватым и впадаю в долгие раздумья относительно возможной истинности того, в чем меня упрекают.

Много лет назад у меня уже была стычка с Бернштейном за ужином у Жака Пореля.1 Я вел себя как последний дурак. Когда Ж. Порель распинался перед Бернштейном о книге, которую я только что выпустил, да еще с тем простоватым восхищением малообразованного дилетанта, которое так больно задевает профессионального литератора, если речь идет не о нем самом, Б(ернстейн) воскликнул: ""Мужчина, на которого вешались женщины"! Кто написал книгу со столь комичным названием". Я же не сумел ничего ответить и уткнулся в тарелку, краснея как школьник перед матерью, которой вдруг стало известно, что ее сын потерял невинность. Бернштейн, видя свою оплошность и сконфузившись, тут же протянул мне руку помощи, чтобы я мог поднять перчатку, брошенную им

Жак Порель - французский писатель и журналист.

ненароком, но я замкнулся в тупом молчании, отчего все пришли в уныние.

"Жаль, что Дриё не отвечает, когда ему говорят что-нибудь неприятное", - воскликнул Бернштейн, пытаясь как-то поправить дело, - "Мы бы хотели его послушать". Молчание.

Он, конечно же, не смог скрыть всю свою иронию и презрение. Потом, после ужина он подошел ко мне и заговорил очень любезно, почти что извиняясь. А я еще долгие месяцы и годы спустя болезненно переживал эту сцену.