Дневник. 1956-1959

Обмен мнениями о свободных выборах в Германии и Вьетнаме. Хрущев вскрывает фальшь западных держав в этих вопросах.

Разговор переходит к проблеме З[ападного] Берлина.

Хрущев иронизирует:

«Что ваши 11 тысяч солдат в З[ападном] Берлине? Введите туда, по крайней мере, 100 тысяч — все таки больше будет изолировано ваших войск в случае конфликта. В Сталинграде мы взяли 300 000 немцев. Но в вопросе о З[ападном] Берлине мы не хотим умалять ваш престиж, давайте спустим вопрос на тормозах. Ваше упорство наводит на мысль что вы хотите продолжать холодную войну, а потом, м. б., превратить ее в горячую…»

Никсон:

— Мы не убедим друг друга. У нас свои взгляды на то, кто является причиной раскола Германии. У вас в Восточной Германии 18 дивизий. Обострение положения с З[ападным] Берлинов вызвали вы…

Обвиняет Сов[етский] Союз в неустойчивости, в то время как Запад все время идет на уступки (!!)

Посол Томпсон поддерживает Никсона:

— Теперешнее положение создано не нами.

Найти взаимоприемлемое решение вопроса невозможно. А мы делали всяческие уступки, даже предложили отложить женевское совещание министров иностранных дел на неопределенное время… (Вот так уступка!)

Хрущев:

— Это предложение Аденауэра, а не ваше.

Идет разговор о встрече в верхах. Никсон заявляет, что Эйз[енхауэр] не поедет, если ему предложат подписать чужие предложения.

Хрущев:

— И я не поеду на эту встречу, если она будет иметь целью увековечение существующего положения. Лучше поеду стрелять уток, по крайней мере, отдохну. Встречи лишь тогда имеют смысл, когда стороны хотят договориться.

Никсон:

— Мы не хотим подписывать мирных договор, т. к. это означало бы признание ГДР и увековечение раскола Германии.

Хрущев:

— Вы предлагаете нам свергнуть правительство ГДР. А что, если мы предложим вам уничтожить ФРГ?

Снова идет разговор о договоре, о сроках и т. д.

Томпсон (очень недипломатично) грозит войной, если Сов[етский] Союз подпишет договор с ГДР. Хрущев резко отчитывает его за это, указывает, что З[ападный] Берлин — постоянная причина конфликтов, там может вспыхнуть искра, которая приведет к пожару.

Разговор об атомных испытаниях, о взрывах на высоте более 50 км, о подземных, о взрывах для мирных целей. Хрущев говорит, что мы не создаем тактических атомных бомб, т. к. это неэкономично. Мы делаем стратегические бомбы, эквивалентные миллионам тонн тротила, а затраты на них почти такие же, как на те, которые равноценны сотням тысяч тонн (Академические разговоры об ужасных вещах! А.В.). Хрущев сожалеет, что СССР согласился на продолжение экспериментальных взрывов для мирных целей.

О современном положении Германии — с расколом приходится мириться. Франция и Англия хотели бы, чтобы Германия была разделена на 3–4 части.

Никсон:

— Неужели Сов[етский] Союз боится немцев?

Хрущев говорит о силе гитлеровской Германии перед второй мировой войной, когда Сов[етский] Союз был один. И тем не менее у нас социалистический лагерь всех стран народной демократии, кроме Югославии, но Хрущев уверен, что в случае войны и она будет на нашей стороне. Далее Хрущев анализирует силу союзников США и иронически замечает, что из всех их нам страшен Люксембург, но уж мы с ним как-нибудь справимся. Но Зап[адная] Германия может развязать войну, которая будет иметь страшные последствия.

— Зачем давать этому старику Аденауэру такую власть? — восклицает Хрущев.

Беседа подходит к концу.

Никсон благодарит за гостеприимство и прекрасный обед, просит извинить за долгую беседу.

Мильтон Эйзенхауэр говорит о своей роли в стране, о том, что он не политик, а занят педагогической деятельностью, причисляет себя к простым американцам. Он говорит о том, что американцы сами никогда не начнут войну. Благодарит ща откровенный обмен мнениями и надеется, что за те полтора года, когда его брат еще будет у власти, произойдут изменения, которых так желает человечество.

Хрущев предлагает своим заместителям Микояну и Козлову высказаться, чтобы гости не подумали, что в нашем правительстве есть разногласия. Микоян и Козлов выражают свое полное согласие со всеми высказываниями Хрущева.

После обеда Никсон поговорил с Хрущевым наедине (в присутствии только переводчика) и выразил надежду на встречу Хрущева с президентом Эйзенхауэром. Хрущев приветствовал эту идею.

Никсон выражает удовлетворение поездкой и говорит, что сделалась более благоприятная политическая атмосфера.

Вечером звонила Л.О. Доукша: статья о второй космической ракете не подходит, слишком сухо написано.

17, четверг.

Утром заново написал статью «От Земли до Луны», отправил в Детгиз по почте.

18, пятница.

Статья «От Земли до Луны» опять не подошла. Был в Детгизе и доработал ее на месте: дело осложняется тем, что по словам Л.О. она пойдет на первой странице, это увеличивает требования к ней.