Дневник, 2004 год

Естественно, как всегда, разошлись до крика, до слов «ненавижу» и «буду жить один», до замечательных и много раз произносимых слов «развод». Ночью пил валидол, но вечером, чтобы не усугублять свою рефлексию, я в мрачном состоянии духа принялся смотреть «Возвращение» Андрея Звягинцева, который получил премию в Каннах и который давно лежал у меня, но все не было настроения, чтобы посмотреть. Кстати, наша завистливая интеллигенция фильм не любит. И понять ее можно: смотреть, влезть и страдать вместе с героями трудно! Какой замечательный фильм! Отец — уголовник, бывший военный, — возвращается в семью. Здесь двое мальчишек, десяти и тринадцати лет. Ревность, сопротивление, тяжесть жизни, «чтобы мои дети были сильные и выносливые, как я», тяжелая медленная стилистика подтекстов, ни одной красивости, ни одной развлекательной паузы — мир сегодня жесткий и не сентиментальный. Любовь и признанье, быть может, мы получаем, только заплатив за них своей жизнью.

16 ноября, вторник. Напрягся, сам погулял с собакой, сделал зарядку. Утром хотел пойти на семинар Е. Рейна, но в Москве были такие пробки, что запоздал к десяти, а потом обсудили с Е.Ю. Сидоровым вечер Полякова, и когда я поднялся по лестнице на кафедру творчества, то как раз увидел, что по другой лестнице в 11.15 уходит Е. Рейн, уже все быстренько закончил. Но здесь счастливо подвернулся И. Ляпин, и я отправился к нему.

У Игоря уже 4-й курс. Студенты у него не очень разговорчивые. Стихи о природе и лете, написанные так, будто девочке лет сорок. Вряд ли это будет выдающийся поэт, но она уже сейчас работает корректором и редактором. Значит, как минимум будет хороший редактор. Ищет истоки, «не видит лица родного». Не универсалия, а частые сравнения и сюжеты. Пошел стиль неточной и приблизительной медитации, которая всегда производит некоторое ложное впечатление: будто бы за этим что-нибудь стоит. Впрочем, девочки на семинаре все хороши — все говорят о длиннотах, о традиционном для наших студентов унынии. Поток рифм и строф, может быть, и хорош, но где одно стихотворенье?

Игорь Ляпин точно говорит о необходимости вносить в поэзию элемент сугубо личного, если даже хотите, — судьбы. Я, естественно, тоже ввязался и поговорил на свою старую тему: не копайте литературу, копайте в первую очередь себя.

Следующим читал Олег Павлов, еще один О. Павлов, который живет в Норильске и говорит, что не занимается политикой. Стихи у него современные, политизированные, острые и очень ясные.

Мой собственный семинар посвящен рассказам В.Чуркина. Пишет Вадим удивительно прозрачно и точно. Именно те детали, какие надо, и с той силой выразительности, какая следует. Как обычно, опросил почти весь семинар. Провел летучее «голосование»: «хорошо», «средне», «плохо». Показал, вернее, вместе выяснили силу деталей — они-то как раз помнятся. Что меня в рассказах Вадика смущает: он маргинал и из своего подпола вылезать не хочет. Где-то здесь он похож на многих современных писателей: даже никакой попытки приподнять повествование он не предпринимает. Рассказы интересны даже не главным героем, в большинстве случаев это Вадик: Вадик играет в компьютерную игру, Вадик варит курицу, Вадик трахается, а в это время у него болит зуб, интересен фон, мелькание современных типов, точные детали. За десять минут до окончания рабочего дня парень садится на велосипед и ровно в четыре оказывается возле часов проходной: и точно, и не придерешься, и себя не обидел. Очень смутило меня, что мои ребята плохо читают повседневные реалии жизни. Например, никто не знал, для чего везут вагоны со щепой — варить целлюлозу.

Долго, как духовная антитеза времени со стороны другого искусства, рассказывал о фильме Андрея Звягинцева, который посмотрел вчера вечером. Здесь и новый характер, и духовный подъем. Это не просто фильм. Что бы наши снобы-кинематографисты ни говорили — успех в Каннах — это не ошибка.

Вечером из почтового ящика достал «Труд» со статьей Любови Лебединой «Табаков «обтартюфился». Заголовок говорит сам за себя, хотя и грубоват, как «обос…ся». Значит, не только я люблю и высоко ценю русский национальный театр, с его движением характеров и уточнением каждый раз смысла. Лебедина вспоминает и о знаменитом спектакле с Любшиным и Вертинской двадцатилетней давности. Теперь цитата, в которой смысл статьи, этими словами статья, впрочем, и заканчивается: «МХАТ имени Чехова снял из своего названия слово «академический», но если в дальнейшем в нем будут ставиться спектакли, подобные нынешнему «Тартюфу», то придется, может быть, подумать и о снятии слова «художественный»».

17 ноября, среда. Боря Тихоненко, кажется, с увлечением возится с моим романом, каждый раз совершая нечто большее, чем обычный редактор. Звонил ему вчера, он получил последнюю главу и повеселел, потому что мой замысел для него стал яснее. Я со своей стороны тоже думаю о некоторых обострениях именно в тех самых точках, которые уже написал. Но роман от меня отодвигается.