Дневник, 2004 год

К 7-ми часам, весь уже усталый, ходил на спектакль Ерёмина в Театр Моссовета «Учитель танцев». Пошел исключительно из-за того, что там вроде бы есть роль, которую когда-то исполнял бессмертный и звездный Зельдин, а потом — Федя Чеханков. Теперь ее играет и пляшет Гедиминас Таранда. Я не могу сказать, что спектакль меня разочаровал, но слишком уж много там сделано, что бы во чтобы то ни стало всё было современно и ново. Костюмы современные, начало XX века, учат танцевать фокстрот, танго. Сам Таранда располнел, большая задница, он уповает на свою балетную стройность и память тела, на пируэты и жетэ в Большом театре. Там его ласково прозывали «летающий шкаф». Всё это, может быть, и мило, но так старо, такая устарелая труппа, так все лишено романтического блеска — просто это сейчас развлекательная комедия. Было понятно, почему этот спектакль был поставлен в войну и просуществовал, как память тех лет, в Театре Советской Армии долгое время. Зельдин и Федя — это немеркнущие звезды. Впрочем, второе действие было повеселее, и возникла пародия, а также первозданный текст. Не портите карьеру ни себе, ни писателям, которых уже давно нет. Оставляйте их жизнь такой, какой она сложилась. Оставляйте писателю его канонический и привычный текст. Какая прелесть! Как талантливы эти слова! Не нравится, пишите сами!

2 декабря, четверг.

РУКОВОДИТЕЛЮ ФЕДЕРАЛЬНОГО АГЕНТСТВА

по здравоохранению и социальному развитию

ПРОХОРОВУ В.А.

Глубокоуважаемый Вячеслав Александрович!

Традиционно сотрудники Литературного института имени Горького — преподаватели, имеющие ученые звания и степени, а среди них выдающиеся деятели культуры, лауреаты Государственных премий, крупнейшие поэты и писатели — все они прикреплялись для медицинского обслуживания к лечебным учреждениям Национального медико-хирургического Центра имени А.М. Пирогова.

Убедительно прошу Вас, глубокоуважаемый Вячеслав Александрович, не лишать институт этой привилегии и в дальнейшем. Согласимся, что культура — это тоже здоровье народа и фактор его национальной безопасности.

С уважением и признательностью –

Сергей ЕСИН,

ректор Литературного института,

секретарь правления Союза писателей России,

Заслуженный деятель искусств РФ,

профессор.

Большого Букера присудили Василию Аксенову. Всё это происходило, как и в прошлом году, на Смоленской площади, в ресторане гостиницы «Золотое кольцо». Я, конечно, помнил, куда идти, все сияет огнями, везде толпится народ, но все-таки у входа заколебался — увидел человека в эдакой фасонной накидке и позолоченной тюбетейке. И тут же подумал: «не мелковат ли стал в гостинице швейцар?» Спросил, где этот самый зал «Суздаль»? Швейцар обернулся — и оказалось, что это Людмила Улицкая. Новый имидж или творчество, действительно, фантастически истощает!

В шорт-листе было заявлено пять или шесть человек: Аксенов, Курчаткин, Слаповский, Петрушевская. Как всегда безукоризненно элегантный Игорь Шайтанов всё это объявлял, но на этот раз не было постоянной английской представительницы баронессы Никольсен, она в Евросоюзе, голосует по поводу вхождения Турции в ЕС. Вообще надо внимательно думать и внимательно на все смотреть — куда и зачем ты ходишь. Не каждую еду, чтобы не превратиться в лакея, стоит есть, и не на каждое собрание ходить.

Уже внизу, в вестибюле, а зал «Суздаль» на втором этаже, увидев мужественного классика Аксенова, я прошел как-то сторонкой, потому что совсем недавно очень резко отозвался о фильме «Московская сага». Но необходимо выработать в себе принципиальное мужское качество, мужское начало характера — не робеть и при всех условиях быть готовым держать удар. А тут — новая многозначительность: Букеровская премия — это дитя образования «Россия — открытое общество», то есть существует на деньги Ходорковского. Мне потом М.О.Чудакова, мы сидели с нею за столом, справедливо говорила о том, как много Ходорковский сделал для поддержки детских домов, для культурных мероприятий, для образования. Я это понимаю, но не могу не вспомнить давнюю статью в «Труде» о том, как, почувствовав определенную зыбкость, Ходорковский пытался так же точно действовать и в Америке — войти в круг больших жертвователей, так сказать, в круг самого высокого общества, но, кажется, это общество не вполне его приняло — богачам уже во втором поколении не совсем безразлична причина возникновения денег. Ходорковский, я думаю, ошибочно полагал, что громкое имя всеобщего благотворителя способно защитить… В общем, изысканная закуска, лежащая на тарелке, — икра, белая и другая рыба, кусок авокадо и еще какие-то экзотические овощи, включая спаржу, — всё это оплачивалось деньгами Ходорковского. Так литераторы едят, воистину, един раз в году.