Дневник. 2004 год.

Я цитирую для того, чтобы доказать себе, что не так уж зря я живу, вожусь, но, с другой стороны, вожусь не потому, что надо возиться со студентами, каждый раз приходить на семинар с волнением, а потому, что я по-другому не умею. Люди пишут бульварные романы не потому, что хотят их писать, а потому, что не могут писать по-другому. И серьезная литература возникает не потому, что авторы хотят писать «на века», а потому что не умеют писать литературу бульварную.

21 декабря, вторник. Ночью и вечерами читал, днем вместе с Романом Мурашковским ездил в общежитие, возможен вариант застройки общежития и еще одного нашего учебного корпуса.

22 декабря, среда. Утром, ни свет ни заря, разбудил звонок от Виктора Кожемяки. Просит написать новогоднюю статью в «Правду»: дескать, только ты можешь с этим справиться, напишешь так легко и язвительно… Я разозлился, так как накануне поздно лег, читал, но тем не менее весь день был занят этой идеей. Я, конечно, был бы рад написать об итогах года, хотя они и безрадостны. Однако в иронической форме стоило бы коснуться. Например: дали по 7 лет ребятам-нацболам, которые захватывали какой-то кусок здания министерства здравоохранения. Этим они старались привлечь внимание общественности к отмене льгот, ранее вполне реальных, но замененных на некое денежное довольствие для пенсионеров, которые еще не знают, чем это для них обернется. (Может быть, это будет выгодно лишь для В.С., которая все лекарства скупает в поликлинике за деньги, хотя и инвалид первой группы, но как она теперь летом будет ездить на дачу?) Я уж не говорю о других пенсионерах, для которых пропадает большое количество возможностей. Можно было бы написать и о самом лицемерном заявлении, какие мы слышали в последнее время, – о заявлении нашего правительства относительно повышения зарплаты к июню 2006 года. А во что к этому времени превратятся наши деньги? А во сколько раз вырастет квартплата, цены в магазинах и на рынке?

Сейчас в институте мы собираем какие-то остатки, подводим итоги финансового года. Решили выдать по премии в размере месячного оклада. Ну, мне, может, выдадут и не один оклад, потому что, по уставу, я могу пользоваться премиями только два раза в год. Остальные же получают премии чаще. Но даже и у меня, у которого, по государственной шкале, самый высокий оклад в институте, – он составляет всего 2800 рублей! – это лишь 90 долларов. Можно было бы коснуться в статье и тех футбольных команд, яхт, имений, которые приобретаются олигархами. Можно было бы и упомянуть о нововведении – эдаком совете старейшин, который создается (это как бы третья палата парламента) из людей «самых заслуженных в стране». Отчетливо сознаю, сколько там будет людей с сомнительными заслугами. Можно было бы написать и о той удивительной ругани, которая произошла на заседании правительства только что, с одной стороны, по поводу указания Путина увеличить в два раза ВВП и с другой – заявления Грефа, что к данному господином Путиным сроку ВВП вдвое увеличить невозможно. Но разве есть невозможное для большевиков? Все это довольно грустная тематика, но пока не могу найти никакого хода к этим соображениям, только размышляю и думаю, а пока веду разные переговоры, пишу письма, считаю. Дневник становится некоей формой, за которой я скрываю свое безделье как художника. Но на большие замыслы нет времени.

Уже довольно давно Владимир Алексеевич Андреев просит меня посмотреть спектакль по пьесе Зорина «Невидимка». Вот, наконец-то, я и выбрался. Думал, что это под гнетом обстоятельств, дружеских обещаний, а нарвался на сильнейшее театральное впечатление. Что Андреев актер первостатейный, огромного внутреннего темперамента и поразительной сосредоточенности на сцене – я знал, но вот и в пьесе Леонида Зорина всё оказалось невероятно интересно. Внешне это просто, даже банально, приём, уже бывший в употреблении: старый то ли писатель, то ли историк и молодая деваха не знают друг друга, но переговариваются по телефону. Женятся, естественно. Но в литературе все в конечном счете решает не форма. Зорину 80 лет, и как он смог написать такую современную пьесу, где оказался и современником старого писателя, и современником молодой победительной провинциалки? А главное – жизнь не безнадежна, всё еще можно поправить. И не столь уж прагматична молодежь. Я отчетливо сознаю, что Зорин, при его опыте и при наличии в каждом доме телевизора, мог создать такой молодежный сленг, но обошелся обычным русским языком, что я считаю довольно крупным завоеванием.

Играли Влад. Андреев и Мария Бурлак, молодая выпускница Щукинского училища. Девушка играла замечательно; роль Володи – в таком же стиле, как всегда: он обычно избирает для себя особую позицию, как бы в стороне, в видимо-спокойном состоянии, никаких эффектов, никаких криков, но огромная внутренняя сосредоточенность, и всё это практически в непосредственном окружении зрителей. Играли на малой сцене.