Дневник, 2006 год

Не успел доехать до Москвы, как ужасное известие: в Иркутске разбился аэробус. Иногда я думаю, что лучше такие новости и не узнавать сразу. Они заполонили всю жизнь, каждый день кого-нибудь убивают, кто-нибудь разбивается. Показали по ТВ и саму катастрофу, столб пламени, в котором сгорел самолет. Они что не понимают, что показывают огонь, в котором в этот момент горят живые люди? Самолет уже сел, но что-то случилось с тормозами или какая-то разладка, и машина покатила, ничем не сдерживаемая, по взлетной полосе, потом дала скосяка, пробила бетонное ограждение и уткнулась в кирпичные индивидуальные гаражи. Специалисты предполагали разные причины, но возникло еще одно условие, которое оказалось не выполненным. Вокруг летного поля должна быть двухсотметровая засыпанная гравием полоса и никаких гаражей. Возможно, в этих двухстах метрах самолет бы увяз. Какая здесь меня взяла злость. Я отчетливо представил себе, как за положение, за взятку, за блага или даже по любви к начальству одни чиновники разрешили это строительство, другие, которые должны были надзирать за порядком, на все это не обратили внимание. В Иркутске — министр транспорта Игорь Ливитин, о зарплате которого недавно писал «Труд». Может быть, свои собственные коммерчески дела отвлекают? Сколько говорится слов чиновниками, а люди гибнут. В списке погибших, которые опубликован телевидением, есть и имя Марии Распутиной. У меня все сжалось, такая возникла тоска, такая жалость, так что-то стало комом в горле. Через несколько минут В.С. позвонил Слава Басков, худшее подтвердилось — это дочь Валентина Григорьевича. Как же он это перенесет?

Тем не менее, моя печаль, она локальная, это бедному отцу жить теперь с этим все годы до смерти.

Стал смотреть футбол, решающий матч между Францией и Италией. Но до этого прочел новый и любимый «Труд». Внимание привлекла небольшая заметка: солдатика, ефрейтора, бедного мальчика некого Гугаева отослали служить на дачу к бывшему повару, который стал держать его за раба. Полковника Александра Погудина (полковник не боевой, служащий в академии в Санкт-Петербурге, в батальоне обеспечения, значит хозяйственник, снабженец) присудил наш российский справедливый суд всего к штрафу в 50 тысяч рублей. Какой позор, из армии даже не выгнали. В рабстве этот мальчик был у повара, наверняка бывшего сослуживца этого неразжалованного полковника. Я хотел бы взглянуть, что бы сделал наш русский царь, если бы ему на глаза попалось подобное дело. В порошок бы стер, выгнал из армии, насильно постриг в монахи, лишил дворянства. Полковника, видит те ли, хорошо характеризовали. Это опять все те же гаражи за взлетной полосой.

Я болел за Францию, команды были равные. В самом конце матча итальянский игрок Марко Маторацци что-то видимо обидное сказал Зидану, тот ударил его головой, игрок упал, Зидана, лучшего игрока планеты, удалили с поля. Какое мужское благородство, на обиду ответить тут же, не ведя никаких подсчетов! Но что ему было сказано?

10 июня, понедельник. Решил на ревизию поехать в Сопово. Все утро собирался и стаскивал в машину книги и бумаги, скопившиеся после того, как я освободил свой кабинет. Как изменилась моя жизнь и сколько осталось бумаг и памятных вещей от прежней. Выехал часов в одиннадцать и ехал довольно легко, по дороге заехав в магазин, где смотрел печные трубы, а потом на рынке в Электрогорске покупал продукты, молоко, сметану, овощи. На всякий случай купил полкило сарделек, потому что вроде бы обещал после разбора его «пьяного дела» приехать Толик.

Он приехал под вечер, мы поговорили, и что меня в этом разговоре порадовало? Ой, какая странная и большая страна Россия. Судья, которая должна была разбирать его дело, оказалась не такой уж простенькой и быстрой, как по нашей прессе мы представляем себе суд. Мальчика-секретаря, который уверял, что «проблема решаема» не было. Кажется, и судья была другая. Толик все рассказал и судья, разбирая бумаги, представленные милицией и «летучей» милицейской экспертизой отнеслась к ним без должного доверия. Вы не производите впечатление пьющего человека. Это реплика судьи. Читая акт, она остановилась на фразе: дрожали руки. У вас и сейчас дрожат руки, и это ни о чем не говорит, также, что вы говорили тихим голосом. Вот такая сцена, в результате которой Толик, кажется, повез в комиссию частное определение. Но все будет решаться дальше и решатся без его участия.

По телефону В.С. сказала, что убили Басаева. Я не могу радоваться, такой уж у меня характер, смерти ни одного человека. Смерть человек это умаление Божьей сущности в этом мире. И не с чем здесь друг друга поздравлять.