Дневник, 2006 год

23–24 сентября, суббота и воскресенье. Время ускользает и такая жалость, что так много исчезает в быту, в неумении жить и работать без потерь. Тут и понимаешь: как хорошо было писателям в девятнадцатом веке — люди имущие, они свободно распоряжались своим временем. В.С. из Москвы, как обычно, сказала несколько не очень приятных слов. «Вы там блаженствуете…» Потом: «Мир хижинам, война дворцам». Но я езжу на дачу, не только чтобы выспаться и сходить в баню, главное — я там работаю. Жалко мало, потому что все время отвлекает хозяйство. Вот за два дня покрасил окно на террасе, которое следовало бы покрасить два года назад, сжег мусор и вынес ботву из теплицы, привел в порядок туалет, перемыл посуду. Потом занимался с электриком, — тот поменял проводку в сарае, заплатил ему 2300 рублей. Витя топил баню, откачивал из подвала воду, ездил за шифером, закончил чинить забор. С.П. готовил обед, дежурил по кухне, потом много часов провел у компьютера — готовился к лекциям.

Пока ехали в Обнинск, много говорили о последней статье в «Труде»: ссылаясь на Госкомстат, газета признала, что у миллионов людей в России нет денег даже на хлеб. Средняя цена булки или кирпича хлеба — 10 рублей. Москва не в счет. В Москве, кстати, прожиточный уровень, та самая пресловутая «продовольственная корзина» — 5100 рублей. Вспомнил, потому что недавно упомянул об этом на ученом совете, когда речь зашла о прибавке лаборантам.

Так уж сложилось, что много размышлял о политике. Жизнь такая, что каждый день что-нибудь происходит. Ну, взрывается что-нибудь, ну где-нибудь рухнет мост; сегодня, в воскресенье, опять пожар на Черкизовско рынке. В последнее время много толкуют об лишении депутатов мигалок и специальных, с флажком, номеров на машинах. Все это смешно, потому что нечестно и нелепо в основе. Я всегда думал, когда поднималась очередная волна об депутатских и министерских зарплатах, какая это чушь. Для такой огромной и мощной страны какие-то 3 тысячи долларов. Смешно! Но — если бы все делали свою работу, если иметь в виду не марионеток, а независимых людей. Вот, дескать, депутатские машины мешают движению. И опять глупость. Если в Москве спланировать движение, если бы страна не оказалась свалкой иномарок, если бы правительственные номера не продавались, если бы под сияние мигалок и кряканье правительственных сигналов не гнали по девкам и собственным делам шофера, — кому бы помешали эти мигалки и сам принцип экономии времени «государственных людей». Но ведь все останется по старому и без мигалок по-прежнему перекрывать движение на Калужском шоссе, когда там объявятся чада Черномырдина или каких-то других «высших людей». А я буду стоять по часу.

Утром принялся (уже методически, ранее только просмотрел) читать книгу Дональда Рейфилда «Жизнь Антона Чехова». Интересно, что подготовило и перевело ее издательство «Независимой газеты», которое всегда отличалось тонким филологическим выбором. Уже после прочтения пары глав решил, что, пока сохраняется интерес, буду вносить из этой книги в дневник отдельные цитаты. Все здесь идет по началу, полно важного для понимания литературы смысла.

«Из всех русских классиков он (Чехов — С.Е.) наиболее доступен и понятен, особенно для иностранцев, — как в книгах, так и на сцене». Это надо обязательно прочесть моим ребятам.

Теперь о жанре биографии. Мы цитируем их еще и потому, что совершенно согласны с мыслью автора, просто он высказал ее более точно или сформулировал наши предощущения. «Любая биография — это вымысел, который тем не менее должен быть увязан с документальными данными». Как бы хорошо усвоить это не только нашим «историческим» писателям, но и политическим журналистам, несущих Бог знает что о людях, перед именами которых еще вчера немели.

Опять об Антоне Павловиче, но будто бы и обо мне (но у меня нет ни его воли, ни его органической быстроты, ни его поразительного таланта): «Его постоянно тяготила непримиримость интересовхудожника с обязательствами перед семьей и друзьями…»

А вот объем творчества, объем творческой деятельности совершенно несоизмерим с тем, что делаем мы сегодня. Мы заседаем, говорим по телефону, мелко и мелочно интригуем. «На сегодняшний день опубликовано около пяти тысяч Чехова, причем иные из них — с безжалостными купюрами» Полторы тысячи еще утеряно. О купюрах не говорю, здесь — как готический храм, непомерные объемы.