Дневник. 2006 год.

За несколькими бывшими начальниками я недоброжелатель слежу. В частности за бывшим главой Минатома Евгением Адамовым. Эмоциональный предлог – это с\о выступление в Госдуме, когда он был министром. Здесь Адамов с пеной у рта. хорошо зная дело и на много голов интеллектуально выше противостоящим ему, по чувствующим нужды отечества, .'депутатам. Он требовал, чтобы мы разрешили завоз к нам на переработку атомных отходов. Все и я в том числе представляли, какие за этими разрешениями и ввозами пойдут взятки. Потом Адамова привлекли к отвествености в Америке за кражу американских денег. Я отчетливо понимал, что и мы его требовали экстрадировать. чтобы лишнего не сказал и про нужных людей не сболтнул, но вот все же нам его выдали. Как всегда защитник всех подобных дел: государство против ловкого предпринимателя Генри Резник. Адамова и двух его подельников обвиняют в хищении 3 млрд. на такую сумму его деятельность нанесла ущерб государству. В Америке лично Адамова обвиняли в хищении только 9 мл. долларов.

16 мая,вторник, Пекин. Заранее знал, что весь день у меня будет состоять из двух непростых эпизодов, что машина придет в 7 утра, поэтому, как всегда в подобных случаях, нервничал, проснулся рано. Включил телевизор и смотрел «Пекинскую оперу». Два очень немолодых человека, мужчины, густо накрашенные, изображают некое действие. Их пение похоже на крик,но я смотрю с жадность, не отрываясь. Постепенно начинаю видеть, как очень точно музыкальные ноты соответствуют движениям руки и тело. Я слежу за указательным пальцем, и его движение становится для меня важным и существенным.

В семь утра пришла машина с очаровательной крошечной девочкой-переводчицей. Все русисты в Китае обычно, зная, как русские тяжело запоминают их имена, присваивают себе русские псевдонимы. Например, Хунбо называет себя Олегом. Крошечная девчушка с основательным, но еще не отшлифованным русским, зовется Любой. По своей привычке, – мы едем далеко, через весь город, за аэродром, – я снимаю с Любы «показания». Она аспирантка, у нее диссертация о русском еврозийстве. Упоминает фамилию Вернадского, потом других евразийцев. Геннадий Геннадьевич вспоминает недавнюю статью Дм. Галковского в «Литгазете». В статье тот довольно сурово судит русских философов, в частности Бердяева. Я думаю, надо бы прочесть, Голковский для меня один из немногих сегодняшних авторитетов.

Попутно вспоминаем знаменитый «пароход философов».Ленин выслал не смирившуюся интеллигенцию в ссылку. Но ведь не расстрелял, как поступила бы другая революция.

Люба из крестьянской семьи, из провинции. Рассказывала, что в Китае сейчас многие хотели бы получить образование; поступить в университет было трудно. Расспрашиваю, какие вопросы ей задавали, когда она поступала в аспирантуру. Вопрос был интересный, отвечать надо было на русском языке. Что нового внес Путин в международную и внутреннюю политику? Я бы смог ответить на этот вопрос только в том случае, если бы хорошо знал политические вкусы спрашивавшего. Все так зыбко, все так неопределенно, так часто формулировки расходились с делом. Потом, пол дня наблюдая за Любой, я подумал, что со временем, если все у нее сойдется, он станет какой-нибудь энергичной профессоршей. А если повезет, то и какой-нибудь китайской Милицией Нечкиной.