Дневник.2007. Первая половина

14 марта, среда. Сегодня к В.С. поехал Витя, ему ее кормить и развлекать. Она уже ходит и значительно лучше говорит. У меня в три часа защита дипломных работ. Все осложнилось тем, что приболел Андрей Михайлович. Защищались драматурги и публицисты. На этот раз мне показалось, что публицисты сильнее. Пьесы многословные, жидкие, зато атмосфера, в которой защищались драматурги, была самой апологетической, все семинаристы наперебой расхваливали Вишневскую и ее семинар. Саша Демахин вспомнил, как подходил ко мне, когда поступал сразу и к нам, и в РГГУ. Все-таки я довольно прочно держусь в памяти наших студентов.

Турков все прочел, и мне передали его мнение, что работы «с отличием» он здесь не находит. Я с ним согласился, но под давлением коллектива Демахину «с отличием» все же дали. Он просто самый работающий, собранный и точный, пожалуй, еще и наиболее преданный своей профессии. На защите много говорили о статьях и эссе, которые драматурги приложили к своим работам. Я подумал, что сделали они это не от хорошей жизни.

В «Литгазете» моя статья о В.Г. Распутине. Этот номер – раз на раз не приходится – хорош. Занятно написал о фестивале в Гатчине младший Колпаков, совсем не журналист. Для того, чтобы заниматься этой профессией, у него есть главное: незлобливость и удивительная добросовестность. Понимает также молодой человек в юморе: перечислил всех наших литинститутских студентов и даже написал: «стихи звучали даже в зале игровых автоматов». Фразочка с двойным дном – это прикол, именно из зала игровых автоматов увезли на милицейском броневике Виталика Бондарева.

Небольшой статейкой «Литературка» ответила на мои собственные размышления по поводу последнего КВН. Я тоже обратил внимание, что подыгрывают казахам, меня неприятно кольнуло использование в передаче детей. Вкладывая в детские уста подобные сентенции, боюсь, мы калечим их навсегда. Раздражает и самоуверенное жюри и самоуверенный Масляков.

15 марта, четверг. Утром пешком пошел в МГУ относить для Садовничего книги с двумя надписями. На дневниках: «Виктору Антоновичу Садовничему – хранителю российского образования, с признательностью за прошлое и будущее». На «Марбурге»: «Виктору Антоновичу Садовничему в память о Марбурге, его истории и с приветом от нашей общей приятельницы Барбары Кархоф». Еще раз, когда проходил тропинками мимо зданий факультетов, разглядывая мемориальные доски и памятники, порадовался всем этим комплексом. Именно нечто подобное вызывает чувство гордости за Родину. Подумал, как счастливы те ребята, которые учатся здесь, в этой замечательной атмосфере постоянного вызова времени. Разглядывал доску объявлений с зазывами в кружки, на концерты, в поездки. Сколько же поучительного окружает этих ребят, воспитывает, и дай Бог, они это не забудут и понесут в жизнь.

Снизу от входа позвонил секретарю, мне выписали пропуск. Процедура передачи книг заняла одну минуту. Потом я долго ходил по аванзалу перед приемной. Здесь висит довольно много картин в стилизованных дубовых рамах. Это все живопись 40-50-х годов, пейзажи ломоносовских мест, пара портретов классика, Манежная площадь перед старым зданием университета. Это все то, что мы называли реализмом, а исходя из времени – и социалистическим реализмом. Но таким очарованием и такой красотой веет от этой живописи!

На обратном пути купил продукты для больницы. После диализа В.С. чувствует себя неважно. На кресле ее привез совсем молодой парень Сережа, санитар с седьмого этажа. Здоровый, сильный, накаченный, но одновременно ловкий и умелый. Он как-то удивительно бережно снял ее с кресла и посадил на койку. Что-то в этом было особенное по отношению к старикам. Тут я подумал, что надо бы сделать так, чтобы не было ни одного освобожденного от армии парня, который бы не прошел хоть какой-то альтернативной службы в больнице.

Устаю, ложусь рано, кое-что доделываю в своем романе. Что-то не возникает идей для следующей работы.