Дневник. 2009 год.

Сергей Николаевич заметил, что наш гость – писатель чрезвычайно социальный, в некотором смысле, его искусство настолько привинчено к страшным и «земным» проблемам нашего дня, что это может прямо-таки ужасать некоторых наших «любителей чистого искусства». Но Захар вполне спокойно ответил, что все его «социальное» и есть основа литературы, без которой никуда не деться, главное в литературе – услышать гул времени, резонировать вместе с ним. «Я не очень люблю публицистику. Там много вещей, которые меня просто не интересуют. Мое желание – участие в политической жизни страны. Я могу какие-то вещи предугадывать, умею влиять, направлять… и мне это нравится».

Конечно же, спросили о его отношениях с Лимоновым.

Захар ответил, что виделся с Лимоновым буквально на днях, однако после похмелья, на некоем собрании. Тот был серьезен и сух, Захару же сказал лишь: «От вас сильно пахнет водкой». «Но если серьезно, – продолжал Захар, – бросается в глаза то, что он сейчас как будто стремительно молодеет. Еще год назад он выглядел усталым, вымотанным, издерганным, но сейчас все поправляется. Касательно литературы – это главный человек, определивший литературу сегодняшнего дня. Его можно принимать и не принимать, но он все равно на всех нас влияет. Появление в литературе Лимонова – это настоящий рубеж, разделяющий прошлое и настоящее. Это не относится к его мелким подражателям – вообще ведь ему легко подражать, но Лимоновым трудно быть. Вы только подумайте, как он жил! Ведь он годами живет под слежкой, в борьбе, в нервах». Сергей Николаевич был согласен со всем. Хотя по залу, возможно, пронесся гул. Возможно, на некоторых «любителях чистого искусства» Лимонов не влиял. Впрочем, что примечательно, в интонациях Захара Прилепина не было ничего тотального, он не выносил каменный вердикт нашему времени, а просто делился своими размышлениями. Сергей Николаевич вспомнил потоки пишущих мальчиков, которые любили Лимонова и считали, что пишут так же и не хуже – им казалось, для этого достаточно побольше материться и рефлексировать на тему своих генеиалий.

Захар много рассказывал о своем детстве и даже о своих детях, например, что его сын, еще не умея читать, ложится на диван вместе с книгой, серьезно нахмурив брови – и возвещает: «Я читаю, не мешайте». О том, как начал писать, а ведь произошло это совсем не сразу.

Но интерес публики все больше клонился именно к политической стороне, как ни странно. Во всех его словах чувствовалось и волнение, часто неуверенность – а к неуверенным людям всегда больше доверия.

Вопрос : Откуда в вас столько политики? Кто были учителями вашей литературы?

Ответ : Элементарный взгляд на мою страну – она может развалиться полностью, все идет к тому. Это какое-то физиологическое ощущение ужаса, конца. Что до учителей – бабушка, отец… литература скорее – советская 20-х гг., это Шолохов, Веселый, Мариенгоф. Все это актуально и для нашего времени. В детстве мой читательский выбор был исключительно обыкновенным: Марк Твен, Джек Лондон, Жюль Верн, Дюма, Киплинг, Дойль – но ведь это тоже замечательные писатели.

Вопрос : Ваш первый роман вы писали три года. Ведь это очень нелегко было для начинающего писателя, не так ли?

Ответ : Да нет, нормально.

Вопрос : Существует ли новый реализм?

Ответ : Весело. Это слишком размытый термин, что это такое? Ну, постмодернизм закончился точно, у нас есть попытка поговорить о насущном.

Вопрос : Вы говорили о некоем апокалипсисе…

Ответ : Тут нет ничего абстрактного. Все понятно. Страна теряет географию. Рассыпается армия, медицина. Всякая отрасль – в состоянии чудовищном.

Спрашивали, что думает Захар Прилепин о явлении в литературе «Госзаказа». Захар ответил, что ничего не думает, такого сейчас вообще не существует. Для них книга – это какая-то дребедень. Там же и вопрос: «Как чувствует себя писатель, критикующий власть?» Да так же, как и некритикующий. Отношений никаких нет. Власть имущие не читают и писателей не знают. Им все равно. На встрече Путина с писателями какой-то из его людей все-таки обнаружил, что Прилепин состоит в оппозиции – и просто мягко попросил Прилепина не говорить с Путиным о политике. Прилепин пообещал, но обещания своего не сдержал, того человека уволили, и это все, чем закончилась история. Власть не видит для себя никакой опасности в «глаголах, жгущих», и даже Лимонов, который собирается баллотироваться в президенты на ближайших выборах, для этой системы столь же смехотворен. Такой шаг иррационален, но именно в абсурде и есть смысл. Это бесплодная борьба. Но что же еще делать с властью? Хоть какую-то вызвать реакцию.