Дневник. 2009 год.

Сегодня ночью меня ждет пространный диплом Васильева, 80 с лишним страниц. Из института сразу же подался на проспект Мира – сегодня Слава Зайцев празднует свой день рождения и, как обычно, что-то «дарит» своим друзьям. Нам подарили еще один показ мод, новые модельерши и новые модельеры, новые костюмы, даровое шампанское, конфеты. Я был с Ю. И. Бундиным. Как Юрий Иванович заметил, «первых, знаковых лиц» было маловато. Валентина Терешкова, космонавт Леонов. Все остальные – будут у Юдашкина. Его пестрота ближе нашей элите.

В 9 часов вечера вступил на зыбкое поле стилистически исковерканного диплома Васильева. Стилистических ошибок тьма, в этом смысле он не лучше моего Карелина. Все довольно невыразительно. Но все-таки мне кажется, что диплом можно спасти, и я послезавтра попытаюсь это сделать.

3 марта, вторник. С каждым днем на политику остается все меньше и меньше времени. Политика откровенно стала мне скучна, и занимаюсь я ею лишь потому, что она отражает любимую мою категорию: социальную справедливость. А что стоит рядом с социальной справедливостью? Рядом с ней – государственное устройство, «чтобы жизнь, а не ярем…» Я не философ, а наблюдатель фактов, и из этих фактов один радует. Вроде бы Министерство обороны объявило, что никаких поблажек и отсрочек не будет нашим молодым спортсменам, нечего им таиться по базам, а пора, как и всем ребятам, становиться в армейский строй. Естественно, сразу поднялась волна протеста: как же так, это особые таланты! А я вот против «особых талантов». Я за то, чтобы эти особые таланты служили в армии, даже если они артисты балета, даже если они знаменитые певцы, киноактеры и прекрасные музыканты. По-моему, в Израиле или в каком-то другом восточном государстве существует правило: если не можешь служить в юности – дадим тебе отсрочку, лет до 40 или 50. Но должен отслужить. Кажется, все же это правило существует в Греции. Мне это очень по душе. Второе событие, значительное для Москвы наших дней, нашего времени. Некая группа предприимчивых москвичей, с которыми – один раз это было названо – действовала гражданка государства Израиль с грузинской фамилией – эта группа изготовила свыше миллиона билетов на метро и благополучно, пока их не схватили, распродала их. Тем временем начальство метро, экономя на всём, в час пик не смогло обеспечить свободный доступ пассажиров к кассе.

На всякий случай во вторник я приготовился обсуждать на семинаре большую повесть Магомета Нафездова. Это повесть о любви с оттенком восточно-кавказского менталитета автора. Обсуждать трудно, потому что переводчик хороший, но неизвестно, каков язык у подлинного автора. Есть интересные детали сегодняшней жизни, быта, и это я прочел с удовольствием. В этом смысле, несмотря на заданность сюжета и некоторых местных обстоятельств действия, – почти все, как при соцреализме – повесть читается с интересом, по крайней мере более ярко выраженным, чем при чтении нашей московской молодежной литературной тусовки.

Но у меня на сегодня был еще один страховочный вариант. Я, кажется, уже писал, что пару дней назад домой позвонил Захар Прилепин. Он хотел бы провести интервью со мной для «Литгазеты». Я уцепился за это обстоятельство и сказал: давай лучше, Захар, во вторник выступи у нас на семинаре в Литинституте, а интервью как-нибудь потом. И Захар, как ни странно, пришел – обязательность ведь не основное качество писателей, хотя настоящий писатель всегда обязателен. Имя Прилепина знаковое, его роман «Санкья» семинар прочитал в прошлом году. Аудитория была полна, пришли ребята из других семинаров. Говорит Захар блестяще, речь его хорошо структурирована, я не мог предположить, – настолько это сделано подлинно и с «нервом», – что парень этот обладает филологическим образованием. Но еще он, видимо, хорошо учился: много читал, много знает, имеет свое суждение и о жизни, и о литературе. К сожалению, мне не удалось, как обычно, записать выступление Захара, а он хорошо говорил о времени, о литературе, о советской литературе, о Лимонове, о литературе новой, о чувстве справедливости. Но Марк Максимов должен был вести в этот день протокол. Вот его точка зрения.

В аудиторию пришло много любопытствующих с других курсов и семинаров, мест не хватало, всем довольный Сергей Николаевич советовал готовить вопросы. Как он же и сказал по обыкновению позже: «Вы ведь вовсе ничем не интересуетесь!..»

«…Записывать надо каждое слово! Нельзя быть такими дураками…»

Встреча вышла хорошая, беседа была спокойной, все улыбались. Вопросы не кончались, хотя раза три-четыре Захара спросили, какие у него любимые книги, хотя он и в первый раз обстоятельно рассказал.

Но по порядку.