Дневник. 2009 год.

Обратно к метро шел вместе с Сашей, юристом. С некоторой горечью он говорил о нашем общем знакомом Ф. Ф. Кузнецове. Кроме того, что он, впрочем, как и наш герой-общественник Георгий Зайцев, вызывался в качестве третьего лица, Саша посетовал, что и от этой статьи он отопрется: где, скажите, моя подпись? Одновременно Саша, который ведет множество дел, говорил, как иногда суды, увидев имя старого Михалкова, боятся выносить какое-либо решение и все время откладывают рассмотрение дел. Запуганные классиком!

По радио передают последние известия. События в связи с кризисом множатся. Похоже, что надвигается и что-то политическое. Власть охраняет и поддерживает крупный капитал. Но на этом фоне постоянно идут и мелкие шалости. Верховный суд, после отставки Киселева, выявивший кое-какие подробности, держится, как никогда, твердо. Сегодня суд объявил, что нельзя признать кого-то недееспособным или невменяемым без решения суда. Здесь все понятно: корыстные родственники прячут за взятки родню в сумасшедший дом и наслаждаются имуществом псевдосумасшедшего. Это как если бы объявить живого человека покойником. Сегодня же происходят любопытные истории и в Думе, всегда торжественно помалкивающей против власти. Во время голосования фракция ЛДПР торжественно, забыв, кто ее кормит, содержит и поддерживает, покинула зал заседания. Первого марта назначены региональные выборы, и лдпровцы вдруг почувствовали себя стесненными. В этом смысле «Единая Россия» в хватке не уступает и большевикам, постепенно вытеснившим все иные партии с политического пространства.

Собственно, теперь мне надо зафиксировать главное событие сегодняшнего дня. Еще, кажется, во вторник или в среду вдруг дозвонился до меня Игорь Львович со счастливым известием: моя книга в «Дрофе» вышла в свет. Честно говоря, иногда я с замиранием сердца думал, что в такое ужасное время кризиса и экономических предательств книга может быть, в числе, наверное, многих, в издательстве задержана. А книга все же вышла! От радости я, кажется, и прореагировал довольно сухо и не сказал Игорю Львовичу всех полагающихся ему и заслуженных благодарственных слов.

Накануне я созванивался с Натальей Евгеньевной Рудомазиной, моим редактором. Смутно представляя расписания своих ближайших дней, договорился заехать за авторскими экземплярами лишь на следующей неделе. А тут так быстро суд закончился! В общем, поехал сразу с «Павелецкой» на «Рижскую», в издательство. Книга получилась просто замечательная! Как я рад. И как бездарно не могу в собственном дневнике выразить эту свою радость.

28 февраля, суббота, 29 февраля, воскресенье. Спать лег около трех часов ночи, слишком уж я был возбужден вчерашним днем. Кроме моей новой книги, так талантливо и с любовью задуманной, отредактированной и напечатанной, вечером ходил в театр Спесивцева на премьеру его нового спектакля по повести Распутина «Прощание с Матерой». Это довольно далеко от центра, на улице Руставели, неподалеку от нашего литинститутского общежития. Собственно, первый общественный показ пьесы, в которой играет Игорь Пустовалов, друг и однокурсник Толика Просалова, состоялся еще месяц назад. Услышав об этом, я позвонил

В. Г. Распутину, но тогда он поехать не смог. Решили сделать это в следующий раз. Честно говоря, сегодня ехать на спектакль я не предполагал. Обещал быть на вечере памяти В. Я. Лакшина, но также отчетливо понимал и некоторую беспомощность в Москве В. Г., а я все-таки с машиной. Сыграло роль и мое давнее желание посмотреть в деле Игоря. Решили по телефону так: в половине шестого сажаю В. Г. с его женой Светланой в машину возле МИДа, на Смоленской площади, и везу на спектакль. Ко мне также прицепился и С. П. Здесь и стремление познакомиться с Распутиным, и литературно-театральный интерес.

Спектакль шел полтора часа. Все было чрезвычайно просто, по-студийному. Играли старух молодые женщины-актрисы и тут же перевоплощались в свои молодые годы. Все действие происходило за столом, раскинувшимся через всю сцену. По краю стола расположилась и Ангара, и остров, и деревня с кладбищем и церковью. Главную роль играл молодой актер, сын Спесивцева Семен. Весь спектакль он «играл» на гармошке и хорошо пел под фонограмму. Это все советские песни моей молодости. Под эти песни старухи рассказывали свою жизнь, становясь иногда молодыми. Невероятно действовала сама пленительная русская речь повести. Я плакал несколько раз.

В. Г. подарил мне большую и прекрасно изданную книгу – «Сибирь». А я все время не мог забыть…

Весь вечер в Сопово – ездил именно туда – прошло под знаком чтения повести Магомеда Нефездова к следующему семинару. Вот тут и поговоришь о свободном графике преподавателей литмастерства. Качественно прочесть – это минимум четыре-пять часов. А если это еще и невыносимо скучный текст?