Дневник. 2009 год.

Для меня это замечательный спектакль. С. И., кажется, создал в театре нечто новое. Текст, текст, без любовных сцен, без мокрых от слез коллизий, каждый кирпичик прилажен к другому. Такая неимоверная плотность. Текст, будто бы взрастающий из собственной души зрителей, будто это какое-то затаенное воспоминание. Три актера перебрасываются фразами из дневников и писем недавних людей… В пьесе раньше была даже сама Марина Ивановна Цветаева, а после переделки Яшина куда-то счастливо ушла… Как всегда, очень просты декорации Елены Качалаевой: два фонаря над сценой и то ли перрон, то ли бульвар, то ли палуба парохода, то ли тамбур вагона, а то ли дачная терраса с выбитым стеклом. Разглядел ли каждый зритель, как это сделал я, на одном из столбов нескольких бутафорских бабочек?.. Впрочем, бутафории в привычном понимании здесь нет… Актеров тоже перечислю: Сергей Галахов, Александр Лебедь, Анатолий Просалов – три Мура. По идее, как образ спектакля, должен бы запомниться младший – Толя Просалов, но запомнился виртуозный Сергей Галахов. Была одна сцена, когда говорил Лебедев, а два других Мура – Галахов и Просалов его слушали. Мизансцена организована так, что два лица были одно над другим, и Толя ждал следующую реплику, Сережа – слушал, лицо его двигалось, и на нем читалась душевная боль. Но все равно Толя играл очень хорошо, нервно и легко.

28 декабря, понедельник. После спектакля чуть-чуть посмотрел фильм о Елизавете Английской, который уже несколько раз шел по Дискавери, а потом дочитывал книгу Туркова. Она заканчивается удивительным пассажем тоски об утраченной жене, с которой он прожил много лет. Все так невероятно похоже, что у меня защемило сердце: не мои ли это слова? Бедная моя и единственная В. С.! Единственное успокоение – она не оставляет меня. Утром раздался тихий и негромкий звонок в дверь. Естественно, никого. А вчера, уже после того, как по радио объявили, что на дворе скользко, вдруг с вешалки упала моя шуба и из кармана выпали ключи от машины – она всегда очень тревожилась, когда я один в такую погоду уезжал. Предостерегла. В театр поехал на метро.

Главное событие дня – зарплата за декабрь. Что ни говори, она, с добавкой президентского гранта, просто большая. На работе больше всего меня пока волнует ситуация с семинаром И. Л. Вишневской. Сама она в институт не приходит и противится, чтобы ей взяли какого-либо ассистента. С другой стороны – маневрирует, когда вроде бы я сам готов обсудить с ее ребятами очередную их пьесу. Вечером она мило и вполне логично разговаривает по телефону, а утром или сама не приезжает, или ссылается на погоду. По этому поводу поговорил с ректором. Выработали такой план: студентов шестого курса довожу до защиты я, в течение следующего семестра как бы промолачиваю весь семинар, и если ситуация не изменится, то в конце года семинар потихонечку разводим по другим группам. Несколько новых студентов могу взять к себе я. Это позволит быстро восстановить семинар, когда положение изменится. То есть будем работать за приболевшего профессора. Во время разговора возникало много вариантов, в том числе и мысль: дескать, раньше была же ситуация Розов – Вишневская. Здесь я внес собственный корректив: ситуация сложилась еще раньше – Пименов – Вишневская. Пришлось также отметить, что работающих по специальности драматургов из семинара Вишневской, кроме, пожалуй, Курочкина и Ворожбит, почти нет. Кого брать? Вот тебе и преемственность.

29 декабря, вторник. Собирался встретиться вечером с Юрием Ивановичем, но внезапно позвонил Станислав Юрьевич Куняев – как всегда, в «Нашем современнике» парадное ежегодное заседание редколлегии. В первом разговоре сообщил удивительные цифры подписки. В начале года у них было 8600 экземпляров, в середине в связи с кризисом лишь 7100, но вот в первом полугодии следующего, десятого года уже 9100. Приглашая, С. Ю. сказал, что будут и В. Крупин, и В. Распутин, и А. Лиханов. Этого пропустить было нельзя

За праздничным столом – редколлегия началась в три часа дня, я пришел в четыре – говорили на тему подписки более определенно: в условиях рынка, пропагандируемых «Новым миром», «Октябрем» и «Знаменем», «Наш современник» вчистую обыграл либеральных конкурентов. Три журнала вместе набрали чуть ли не именно эти девять тысяч. Я застал часть выступления Распутина. Он говорил, что во время своих выступлений в Иркутске Куняев никогда впрямую не призывал подписываться на свой журнал.

Я принес В. Г. книгу, которую обещал ему давно. Прощаясь,

В. Г., с присущей ему открытостью на вопрос, как он себя чувствует, сказал, что «вот еще ноги бегают, а…», дескать, живется и думается труднее. Я так это понял. Записываю все о нем подробно, по вполне понятной привычке человека, знающего всему цену.