Дневник. 2010 год

17 октября, суббота. Самое интересное в наших с Ю.И. поездках - это разговоры в поезде. Намолчавшись по одиночке пару недель, мы буквально вцепляемся друг в друга. Но передать наши разговоры почти невозможно, их надо бы стенографировать. Здесь политика, культура, экскурсы в историю, воспоминания о прочитанном. Юрий Иванович вообще человек очень информированный, иногда он делится своими воспоминаниями о былой службе разведчика. Питер он знает хорошо, это его родной город, и гулять по городу с таким рассказчиком и таким вожатым просто одно удовольствие. В этом смысле Петербург, как Париж, город неисчерпаемый. Вдобавок ко всему, здесь, как и в Париже, можно поесть на каждом углу. Мы начинаем замечать и восторгаться этой особенностью непосредственно с момента приезда.

Стало традицией, что мы завтракаем в огромном кафе «Щелкунчик» прямо на вокзальной площади. Здесь самообслуживание, недорого и невероятно широкое меню. Ничем похожим Москва, особенно возле ее вокзалов, похвастаться не может. В Москве все дорого, а набор, как у нерадивой хозяйки, всего несколько блюд, да еще и подороже, и порции стараются положить поменьше. В Москве, городе приезжих, везде стремление сорвать, обмануть, завысить цену. Здесь же в наборе блюд есть и дорогие и довольно изысканные вроде прожаренных свиных ребрышек, но есть и каша овсяная и каша рисовая, которые стоят гроши. Кстати, ни в одном из трех или четырех пунктов питания, где мы за день побывали, нет среди обслуживающего персонала ни одного азиата или выходца с Кавказа. Даже в японском кафе возле «Александринки» официантка, о которой мы подумали, что она кореянка или японка, оказалась буряткой.

День выдался истинно петроградский, дождик поморосил. В большой музей идти не хотелось, я вспомнил, как мы с С.П. в Амстердаме ходили в Музей пыток, и предложил посмотреть недавно открытую экспозицию в Юсуповском дворце, посвященную убийству Распутина. Дошли до дворца, где еще относительно недавно находился Дом работников просвещения. Все отреставрировано, все блестит. В день бывает лишь одна экскурсия по распутинским местам, в 1.45, подождали в какой-то пирожковой. Опять подивились местному общепиту, который и во время всеобщего дефицита был лих на выдумки и качество. В основном, как мне показалось, народ валит в Юсуповский дворец с мыслью, довольно точно выраженной в свое время Ильфом и Петровым: как люди жили! Но билеты в сам дворец стоят 300 рублей, а за небольшую экскурсию по распутинским местам берут всего 120. И меня и Ю.И. интересовала история.

Я много обо всем этом читал, прочел, кстати, и мемуары Юсупова. Побывали в двух комнатах - в одной, верхней, собрались заговорщики, в числе которых был врач, и, между прочим, один из великих князей, а в комнате внизу, куда спускаются по винтовой лестнице, находились Юсупов и сам Григорий Распутин. Все эти восковые фигуры и не очень подробный рассказ экскурсовода меня не слишком убедили, но зато увидел ряд интересных фотографий, например, Вырубовой, Мануйлова, князя Андроника…

Нас выпускали через особый, находящийся в подвале, коридор. Стены и сводчатый потолок выложены из уже потерявшего свежесть, как подмоченный сахар, кирпича - вот тут была подлинность, середина XVIII века, архитектор Тома.

«Александринка» вычищена и элегантна, как всегда. Золото блестит. Капельдинеры в бабочках и белых перчатках. Я подумал, что скорее всего именно на этой сцене стояла великая балерина Истомина. «Одной ногой касаясь пола, другою медленно кружит, и вдруг прыжок, и вдруг летит…» Пространство, где обычно находится оркестровая яма, освобождено, на этом месте несколько дополнительных рядов, а на самой сцене экран, на котором будет возникать текст пьесы. Сердце у меня трепещет: знаменитая французская пьеса, знаменитый французский театр! Ради этого и приехал - спектакль «Комеди Франсез». Величественный, в бакенбардах, капельдинер кричит: «Господа, третий звонок!» Мы сидим в четвертом ряду, театр полон, ложи без блеска, но тоже полны, с четвертого яруса свешиваются головы. Возле наших кресел, на проходе, какой-то молодой человек с плотницким складным метром меряет ковровую дорожку. Это уже Фигаро, жалуется невесте на слишком маленькую комнату, в которую их селят после свадьбы, - маловата комнатенка и слишком близко от покоев графа. Взвивается занавес. Я еще надеюсь на великолепное наслаждение… Довольно сухая сценография, неплохие актеры, блестяще поставленная речь, отчетливо до сухости, никаких роскошных костюмов, несколько простоватая графиня, староватый, с лысинкой граф. А где политический смысл, который мы так любим? Запрещенная пьеса, которая так продвинула Французскую революцию… Спектакль показался мне довольно обычным. Настолько обычный, что я даже не стал покупать программку, понадеявшись на ту, что у меня уже есть дома. Но поменялось отношение к пьесе. Это прелестное сочинение, в котором узнавания, тайны, переодевания, измены, клятвы. Все для кассы и для народа. Знаменитый монолог и несколько соответствующих реплик лишь вкраплены в текст.