Дневник

После того, как рисовые лепешки положили перед принцами и подносы уже убрали, дамы из дворца государя расселись к западу от помоста, где были подняты бамбуковые шторы, отделяющие залу от галереи. Татибана-но Самми была там же вместе со своими помощниками.

Дамы из дворца государыни разместились так: юные – на веранде, старшие – в восточной галерее, где раздвижные перегородки на южной стороне были открыты и повешены бамбуковые шторы. Я же присоединилась к госпоже Дайнагон и госпоже Косесе, которые сидели в узком проходе между помостом и восточной галереей, и наблюдала за происходящим уже оттуда.

Государь занял свое место, и тогда подали еду. Блюда выглядели так красиво – словом не скажешь. На южной веранде лицом к северу, рядком с запада на восток сидели сановники: министры – Левый, Правый и Центра; Митицуна – наставник наследного принца; управитель дворца государыни Таданобу; дайнагон Кинто. Остальных мне не было видно.

Играла музыка. Высшие придворные сидели в коридоре в юго-восточном крыле. Низшие же чины сидели там, где им положено – в саду. Там были: Кагэмаса-но Асон, Корэкадзэ-но Асон, Юкиеси, Томаса. Дайнагон Кинто находился в галерее и отмерял ритм хлопками. Митиката играл на бива, кто-то еще – на кото, Левый советник Цунэфуса в чине тюдзе – на флейте. Они спели «Священную песню», потом – «Мусирода» и «Этот дворец», все – в тональности содзе на музыку двух последних частей «Танца птицы Калавинка». Люди в саду подыгрывали им на флейтах. Когда в отбивке ритма вышла ошибка, раздался ропот. Потом исполняли «Море в Исэ». Правый министр Акимицу слушал-слушал, да и скажи: «Японское кото – инструмент и вправду замечательный!» Настроение у него было чересчур игривое, и он допустил непростительную ошибку. Всех аж холодный пот прошиб. Я видела, как Митинага преподнес государю ларец с флейтой Хафутацу.