Дневник

28 марта (…) # С завтрашнего дня машинистка начнет перепечатывать рукопись «Годы учения Вс. М[ейерхоль]да». # (…) # В книге Ю. Рыбаковой о Комиссаржевской^[71] есть цитата из моего «Мей-д говорит» без указания источника (стр. 83). Но в целом книга недурная. #

29 марта. (…) # Юра третьего дня был у Твардовского, и его вид и состояние оставили у него тяжелое впечатление. Компания Ильиной («лакшинцы»72): Верей-ские^[73] и другие косятся на Юру за последнюю повесть, наивно воспринимая ее как «антиинтеллигентскую»^[74] # (…) # Вечером по Св[ободе] передают из воспоминаний Н.Я. главу «Шкловские». Кажется, кроме сына В.Б. Никиты^[75], все упомянутые в главе живы. Они живут в Москве, а о них гремит на весь мир радио. Тогда, в 1937 году, это невозможно было представить, а сейчас они даже не опасаются. И еще говорят, что ничего не изменилось.

30 марта. Открылся 24-й съезд. Мой день рождения. # (…) Слушаю по радио доклад Брежнева. # (…) 99 % — это общие фразы, проверенные, много раз бывшие в ходу, речевые конструкции. (…) Характерно, что съезд, послушно аплодировавший на все акценты в речи (замедления или форсированный звук), тут не отозвался, хотя даже упоминание Парижской коммуны встретил аплодисментами. ##

1 апр. (…) # Вечером письмо от Эммы от 30-го: она получила звание народной артистки РСФСР. Рад за нее, что бы у нас с ней ни было! #

3 апр. Письмо от Шаламова^[76]. (…)

5 апр. (…) # Боря [Слуцкий] говорит, что мне нужно пользоваться любыми возможностями для печатания отрывков из воспоминаний, чтобы сделать их легальными. # Послал бандероли Эмме и Шаламову^[77]. # Хочу завтра съездить в Загорянку, наконец. #

6 апр. Ездил днем в Загорянку. Да, забор сломан. В доме все цело. (…) # (…) # Пять месяцев я не был у себя на даче. Приезжал среди зимы, но в дом не заходил. ##

8 апр. (…) # Потом у Н.П. Смирнова.^[78] (…) # (…) # Открытка от Шаламова: он получил Рильке. # Газета «Русские новости» закрыта по указанию из Москвы^[79]. # Вышел 100-й номер «Нового журнала» в Н.-Йорке. В нем рассказы В. Ш[аламова]. # (…) # [Ю. Трифонов] Его рассказы: ссора Слуцкого с Л. Гинзбургом^[80] из-за переводческих дел. Общее недовольство выступлением на съезде Шолохова. Евтушенко, который сейчас, как говорится, «в большом порядке», выступил против него на вечере в ЦДЛ в честь делегатов съезда. # (…) # Встретил днем известного писателя Ф. Искандера с авоськой полной картошки и овощей, идущим с рынка. Это сразу сделало его мне симпатичным. Терпеть не могу важничающих ничтожеств из нашей среды, гнушающихся делать такие покупки^[81]. # Лакшин рассказывал Н.П. Смирнову, что он сейчас пишет книгу об Иване Карамазове в ХХ веке. Что-то мне это неинтересно. (…)

11 апр. (…) # Вечером у Юры с Р.А. [Медведевым] Его перед съездом вызывали в органы. Он оставил им свою рукопись по еврейскому вопросу. Его мнение о сомнительной роли, которую сейчас играет П. Якир^[82]. Провокатор Гинзбург^[83]. # Когда прощаемся у метро «Аэропорт» и говорим о планах на лето, его беглая фраза: — А м.б. м. а…^[84] #

12 апр. (…) # Подтверждается слух об обыске у Челидзе и арест Буковского^[85]. У Челидзе забрали уйму самоиздатовской литературы^[86]. #

13 апр. Письмо Райху^[87]. Плачу жировки (остаток пая) за 1 и 2 кварталы этого года, за квартиру (апрель и май) и электрич. и газ. (…) # Прочитал потрясающий документ — письмо в ЦК и Совмин И.К. Каховской, б. члена ЦК левых эсеров (…). Она умерла года 2–3 назад (…)^[88] [более 1 страницы, о ней и Измайлович^[89] — кот. получили по 25 лет на суде 25 дек. 1937 — с переходом на след. лист:]

(…) # К Ц.И. сегодня придет В.А. Твардовская. Она звала, но я не пойду. А Твардовский опять в больнице. Какое-то выкачивание. Нет, не выкарабкается он… #

14 апр. Глупо-проведенный день. # (…) Лавка и ЦДЛ, где мы уговорились пообедать с Костей Ваншенкиным. # Но, едва мы сели за стол, как появились Андрей Петрович Старостин, Арий Поляков^[90] и еще два кавказца, б. альпиниста (…). # Сначала я не хочу пить, но А.П. меня втягивает и я начинаю пить и пиво, и водку, и коньяк. (…) Я дезертировал в изнеможении в 11 часов: они все еще сидели. И не столько я был пьян, сколько зол на глупо проведенный вечер. Сначала еще было ничего: рассказы о трагических смертях альпинистов и пр., но потом все превратилось в бессмысленную и вялую болтовню. # (…) # И когда возвращался, все мои нерешенные проблемы, все «беды и обиды» стали казаться непереносимыми… ##