Дневник А.С. Суворина

«Шопенгауер свое основное начало называет не богом, а «Волею». Из переписки его с друзьями видно, что во Франкфурте, где он неутомимо и сосредоточенно отдавался своим занятиям философией, в его кабинете, на столе перед ним находилась золотая статуя Будды, и он обыкновенно в беседах с друзьями, указывая на нее, говорил: «вот бог». Цинизм его доктрин будет совершенно понятен, если прибавить, что Шопенгауер мечтал о гаремах для ученых людей и о введении многоженства… Учения этого мечтателя, психическая ненормальность которого бросается в глаза, встречает систематическую апологию в газете Суворина. Горячие апологисты Шопенгауера, философы «Нового Времени» в тысячный pas повторяют, что «Шопенгауер — гений века», «истинный поработитель нашей эпохи». «Наша эпоха всевозможных удручений как нельзя более благоприятна для Шопенгауера. Его любят, в него верят, с ним носятся. Это буквально то самое, что было в свое время с Боклем, Спенсером и др. Он — модный мыслитель». «Молодежь именно этим живет, считает его правдой жизни и ничего другого не хочет»(«Новое Время», № 5605).

«Л. Толстой, называя свой принцип не богом, а «Разумом», отрицающим жизнь, не принял во внимание того, что если бы рассудку само по себе, была присуща истина, то истина наравне с рассудком должна была бы быть общим достоянием всех людей, — и тогда не могло бы возникнуть никаких споров о том, что истинно, и что ложно, что разумно и что неразумно. Однако же, этому противоречит непрерывный опыт Разум или logos, мудрость, слово, как называет его гр. Л. Толстой терминами давно известными, не может быть определяем, ибо он сам служит для определения всего остального».

«Но доказан-ли пессимистический пантеизм Шопенгауера? Учение гр. Л. Толстого есть-ли истина?»

«Если все эти философские системы, пропагандируемые у нас ныне на просторе, ошибочны или злонамеренны, если руководящие идеи их авторов логичны, но не нравственны, если они стремятся подкопаться под слово божие, а доказать это не трудно, то какую цену они могут иметь в глазах не предубежденного человека или публициста?»

«Вообще, главный софизм приведенных выше модных у нас философских учений заключается в мнении, что всякому образованному человеку предстоит отказаться от употребления собственного разума, если он хочет называться мыслящим человеком. Иными словами: — лозунг современных наших моралистов: «Гоните Христа и его учение!»

«Поэтому, не пора ли нашим здравомыслящими ученным писателям приняться за улучшение у нас репутации философских систем и снятия с них «mauvais odeur» — этот мрак безбожия и что-то искусственное и напускное, которое окружает эту отрасль знания, имеющую громадное влияние на умственное, моральное и экономическое развитие русской народности, цивилизации, и государственного имущества».

«Будда-бог и Шопенгауер, Шопенгауер и Будда-бог, не пора ли уж им убраться из нашей компании? Нельзя ли допустить, что они уже достаточно исполнили свою миссию и что теперь могли бы удалиться?

«В самом деле, человеческая душа есть бесконечно ценное в себе перед чем бледнеет значение всех других вещей. Христос сказал. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» А наши моралисты и публицисты вредят именно душе русского человека».

«Иначе смотрят на свои задачи публицисты «Нового Времени» так, например, относительно метафизика-безбожника Шопенгауера эта газета, между прочим, настойчиво утверждает, что «для многих теория Шопенгауера стала своего рода Евангелием» (№5553). Как образчик восторженных похвал и реклам, расточаемых богословско-философским сочинениям Л. Н. Толстого, может служить в «Новом Времени», от 16 марта 1891 года. следующая тирада: «Крейцерова Соната», именно вследствие ее правдивой и глубоконравственной основной мысли, должна сделаться настольной книгою во всех семьях и распространяться без всяких опасений, преимущественно в среде юношей и молодых девушек». Далее — «Нов. Вр.» ставит Крейцерову Сонату «на высоту сурового поучения духовной проповеди в художественной форме» В «Нов. Вр.» от 17 августа 1891 г. Буренин хлестнул по своему всех тех, кто имел благородное мужество высказаться против проведенной рекламы и мнимой возвышенности основной идеи приведенного сочинения Л. Н. Толстого, и кто заявлял о вреде, приносимом молодому поколению этим рассказом; да кстати уже зараз клеветнически разнес и всеми уважаемого иерарха покойного архиепископа Никанора».