Дневник американского солдата

Кажется, мы готовы отплыть. На этом пароходе разместили почти всю первую бригаду. Моральное состояние солдат низкое, а мы ведь еще только начинаем свой путь. Офицеры занимают удобные каюты на верхних палубах. Как же, им нужен отдых, они ведь будут выполнять самую «тяжелую» и «грязную» работу.

18 декабря 1966 года

Уже вышли в море, в помещениях невыносимая вонь. Многих тошнит, и мы чуть ли не плаваем в этом отвратительном месиве. Большинство ребят впервые в открытом море и качку переносят плохо. На меня качка не влияет. Я уже два раза пересекал океан на пароходе и никогда не пропускал ни одного приема пищи.

Всего на пароходе более 2500 человек. Чистоту поддерживать почти невозможно. В наряд на кухню ставят через два дня на третий, но меня, слава богу, не назначают. Поскольку я пойду в другую часть, меня в списке нет и обо мне не вспоминают. Говорят, работать на кухне очень тяжело: с трех утра и до девяти вечера. Столько часов и все время на ногах, да еще палуба под тобой ходуном ходит. Чтобы покормить всех три раза в день, пищу надо готовить непрерывно. Кончается завтрак, надо начинать готовить обед, не успеют пообедать, готовь ужин.

Встретил многих ребят, с которыми проходил начальную подготовку. Вспоминали холодные дни, которые провели в эту же пору прошлого года в Канзасе. Видел ротного писаря из Райли, говорит, что приказ о моем назначении в другую часть пришел еще там, в Райли, но я не знал о нем тогда, потому что был в футбольной команде. Меня рекомендовал командир отделения. Я благодарен ему. Наш взвод мне очень не нравился.

20 декабря 1966 года

Море сегодня прекрасное, хотя и бурное. Волны набегают на пароход, разбиваются и медленно катятся в неизвестность. Смотришь на них, и все кругом кажется бесконечным. У нас и здесь, на пароходе, эти проклятые и скучнейшие занятия: нам читают материалы по Вьетнаму и боевым действиям на его территории. Впрочем, занятия — это даже неплохо. Без них уж очень много времени для размышлений. У многих ребят подавленное настроение: скучают по дому. Одни играют в карты, другие отсыпаются, третьи пишут письма домой.

Сегодня утром встретил Ча-Ча. Он стоял на верхней палубе и сосредоточенно смотрел на море. Он грустит, потому что не попал домой на свадьбу сестры. Говорит, что его мать страшно переживает за него, боится, что его убьют. Сказал, что он ничего и никогда в жизни не боялся, а теперь вот боится, предчувствуя, что с ним что-то случится. Я промолчал. Уверен, что моя мать так же переживает за меня.

22 декабря 1966 года

По мере продвижения парохода на юг становится теплее. Большей частью лежу на койке и иногда мечтаю о Марии Анн, о семье, о хорошо проведенном времени дома. Кажется, что все это было очень давно. Воспоминания о всем прожитом и пережитом иногда бросают в дрожь. Практически ты еще и еще раз повторяешь себе, что к старому возврата нет и не будет. Иногда я пытаюсь не вспоминать о хорошем в прошлом, а мечтать о хорошем в будущем, после того, как вернусь из армии. Удается не без труда, потому что это явная попытка одурачить самого себя. Если мне суждено погибнуть, надеюсь, что смерть не будет заигрывать со мной. Хочу, чтобы она была мгновенной. Мне совсем незачем знать, как это произойдет. Чертовщина! Зачем такие мысли? Я должен вернуться живым. Жизнь слишком хороша, и я хочу жить.

25 декабря 1966 года

Сегодня рождество. Но, судя по настроению людей, никто не сказал бы этого. Все сознают, что с каждым часом мы ближе и ближе к Вьетнаму. На пароходе необычайно тихо. Изредка на горизонте появляются или другие суда, или какой-нибудь островок. Мне кажется, что по мере приближения к Вьетнаму растет моя уверенность в себе. Трудно объяснить, но тем не менее это так.

Есть ребята, которые ждут Вьетнама с нетерпением. Вот, например, Ашворт: он уже мечтает о вьетнамских женщинах. Но есть и такие, как, например, Пост, которые сидят целыми часами и не говорят ни слова. Всем ясно, что он боится, и все знают, чего именно он боится. Все это, по-моему, зависит от индивидуальных качеств человека.

30 декабря 1966 года

Вьетнам все ближе и ближе. Ребята настолько молчаливы, что хорошо слышно, как скрипит «Пэтч». Некоторых ребят иногда «прорывает», и они начинают шуметь, но на них никто не обращает внимания. Это из-за страха, и все мы хорошо понимаем это. Покричав немного, парень замолкает, успокаивается и чувствует себя лучше.

Завтра должны отправить письма. Бог его знает, когда представится такая возможность после того, как мы сойдем с парохода.

Иногда я устремляю взгляд за горизонт, через Тихий океан, и с ужасом думаю? все хорошее осталось там, на другой стороне. От дома меня отделяют необъятные океанские просторы и время.

31 декабря 1966 года