Дневник артиста

Не успеешь что-нибудь начать, как это уже тебя обязывает. Вот дневник, например. Он же мой? Мой. Получаю тут письма: мол, какой прекрасный маркетинговый ход. Или: на фига ты его пишешь, раз он у тебя неискренний. И наконец: почему ты его теперь не пишешь? Терпения, что ли, не хватает?

Началась война в Ираке. Блин, что из всего этого выйдет?

Завтра концерт. Мне подарили смокинг. И чуть позже подарили белые рубашки. Они, правда, малы, но, как мне сказали, под пиджаком это будет незаметно. Страшное дело — мне рубашки важнее, чем война.

3 апреля 2003 года

Трудно даже вспомнить, что произошло за это время. Потому что уже апрель.

Сегодня мне пришло письмо, общий смысл которого был таков: «я приезжаю завтра утром, моя подруга не может встретить меня, встреть меня, пожалуйста». Еще десяток писем на тему «бла-бла, а теперь напиши мне пару строк, мне будет приятно». «Бучч, ты злой человек, ты пишешь то, что думаешь». А что я думаю? Я думаю, что не пошли бы вы, ребята…

Сыплет хлопьями снег, прямо в лицо, пришлось опять влезать в зимнюю шапку…

Могу написать про Питер. Мы отменили концерт, и через два дня звонят пацаны и спрашивают, правда ли и точно ли, что не едем. Да точно, точно не едем, так как райдер[4] не выполнен.

В четверг они звонят из клуба и говорят, что все сделали и не могли бы мы все-таки приехать. Я говорю: могли бы, если я всех найду. Нашлись не все, но мы поехали.

Сейчас хочется написать про совершенно другое. Я живу в созданном мной каком-то идеальном мире. Он состоит не только из хороших, а прямо-таки из замечательных людей. Это люди, которые со мной работают, это люди, с которыми я дружу, это люди в зале, это те, кто мне пишет. У меня сложились иллюзии, что весь мир такой. А он, блин, другой совершенно.

«Они обзывали тебя земляным червяком, да-да, земляным червяком». Блин, сколько злобы на форуме «Нашего радио». — «Зачем гермафродиты «Нашему радио»?» — «Долой гомиков из эфира!» «Каких таких гомиков?» — спрашивает там кто-то. «Да вот этих самых, это я про Бучча, — объясняет ему кто-то, — Кипелов рулит!» А вообще-то мы эти извилины людям совсем запутали. Столько говна на мою голову, и это я вот для них пою, значит.

Мне любопытно, а поддерживающие силы там есть и кто в итоге будет кого?

Самое смешное, что у меня в голове полно и мыслей, которые стоило бы записать, и событий, и — даже страшно сказать — чувств. Просто что-то не складывается и мешает, как плохому танцору…

А девушка, которая просила встретить, написала, что это была первоапрельская шутка.

А про Питер я потом допишу…

4 апреля 2003 года

Питер. Воспоминания. Накануне мне подарили массу прикольных украшений — всякие цепочки и солнышки. Чтобы носить и выглядеть, как прикольный артист. Все улетело в порыве в зал на концерте в Питере. Алисин ошейник с шипами, скорее всего, будет носить гитарист Руслан, потому что он сказал, что ему больше идет. Не горюй, Алиса, иногда он будет давать мне его надевать.

Страницы частной жизни. Мы едем в машине по трассе Питер — Не-скажу-какой-город. Трасса называется «взлетка» — на нее, если что, могут аварийно садиться самолеты. Вот было бы здорово: едешь, а тебя обгоняет самолет.

Не-скажу-какой-город совсем маленький, но очень прикольный, весь в горку, и дома как будто пленные немцы строили, или шведы, или финны. Или у нас не было пленных шведов?

Поздно ночью мы ходили с не-скажу-кем вокруг дома с чашкой кофе в руке. Прохожие казались подозрительными.

У не-скажу-кого есть стеклянные штуки на столе. Можно сидеть и перебирать их пальцами. Можно засунуть парочку в карман и тихо увезти. Потом в поезде встретить ноющего младенца и отдать ему одну. Младенец резко перестанет ныть, утащит добычу в угол и затихнет надолго. До пяти утра, когда он заорет на все купе, и мать унесет его в темноту. Кажется, что младенец бежит за поездом в окне, но это кажется, потому что затихшего младенца укладывают на полку сопящим со стеклянной штукой, по-прежнему зажатой в кулаке. Когда перевели время, все еще спали.

Интернет позволяет не париться над знаками препинания. Вот уже много лет мне плевать на большинство запятых, даже не знаю, как в приличном обществе показаться.

У нас в подаренном офисе постоянно кипит жизнь. Теперь, когда много курьеров, они все бегают туда-сюда с пакетами и постоянно сталкиваются со мной, но никто ничего не говорит почему-то. И даже почему-то не здороваются — я их смущаю, что ли?

В офисе есть две доски — как школьные, только белые. Мы там все время что-то пишем. Что-то разное. Сегодня там написано слово «клип».

Ваня Шаповалов сказал, что готов его снять, если я найду не-скажу-сколько денег. А было бы хорошо, чтобы он его снял. Меня то есть снял.

Прослушали эфир «Нашего радио». Он нужен.

Хочется спать. Завтра у меня съемки на МТV — про здоровье нации что-то. Будь здорова, нация.

8 апреля 2003 года