Дневник библиотекаря Хильдегарт

— Ну, это у вас есть. А у герцога через дорогу такого училища не было. И потом, что это за дело? – герцогский сын, и вдруг в кулинарном техникуме. Или как это сейчас называется – колледж? Впрочем, неважно. В конце концов герцог махнул рукой, совершенно разочаровался в сыне и позволил ему жить, как он хочет. С тех пор отец и сын виделись очень редко – сын не заглядывал в господские покои, а отцу совершенно нечего было делать на заднем дворе, на кухне или в каком-либо другом излюбленном месте своего отпрыска. Так прошло довольно много времени. И вот однажды герцог собрался ехать на турнир в Нормандию. И в самый разгар сборов и подготовки к нему вдруг явился Дитлиб – так, кстати, звали его сына. Был он, как всегда, грязен, оборван и жизнерадостен. «Отец, - сказал он, - Позвольте мне ехать на турнир вместе с вами!» «Ты в своём уме? – сказал отец. – Мало того, что ты только и делаешь, что позоришь меня на всю Саксонию – теперь ты ещё хочешь опозорить меня и на всю Нормандию? Нашего герцогства тебе мало? Пусть весь свет знает о том, что наследник герцога Саксонского – чумазый, никчемный придурок?» «Должен ли я понимать ваши слова как отказ, батюшка?» - учтиво спросил Дитлиб. «Именно так ты и должен их понимать, милейший сын, - ответил герцог. – А теперь иди и не порть мне окончательно настроение». Дитлиб поклонился и пошёл на городской базар. Там он нашёл какого-то прощелыгу, торгующего ржавым подержанным оружием…

— Секонд-хендом?

— Вот-вот. Купил у него самый ржавый и истёртый меч, самые кривые и побитые доспехи и самую дохлую и никудышную клячу…

— Как у Боярского в кино про мушкетёров?

— В сто раз хуже. Хуже даже, чем у Дон-Кихота. Росинант по сравнению с этой лошадью был арабский рысак чистых кровей… Значит, Дитлиб купил всё это за бесценок, надел на себя эти жуткие доспехи, взял в руки меч, и, ведя под уздцы лошадь, сесть на которую всё равно не было никакой возможности, опять явился к отцу. «Это что ещё за новое издевательство?» - застонал отец при виде сына. «Если вы не дадите мне хорошей кольчуги и доброго оружия, батюшка, - кротко ответил Дитлиб, - то я поеду на турнир в том, что мне удалось достать самому». Герцог вспыхнул от такой наглости и замахнулся, чтобы дать сыну пощёчину, но сын перехватил его руку и так внимательно посмотрел ему в глаза, что герцог сник и задумался, а потом сплюнул себе под ноги и сказал: «Хорошо. Я дам тебе коня и оружие, но если тебя убьют на первом же поединке – клянусь, над твоей могилой я не пролью и слезы». «Если вам и придётся плакать, батюшка, то только от гордости», - заявил бессовестный Дитлиб и отправился на конюшню, чтобы выбрать себе лучшего коня… А что было дальше – это уже завтра. Мы и так с тобой засиделись.

— А чего? Мама же только завтра приедет! Значит, можно тусоваться допоздна…

— Я вот тебе потусуюсь! Немедленно тушить лампу и спать!

— А можно, я ещё немножечко подумаю? - Без света – можно. А при свете – знаю, как ты думаешь. В прошлый раз захожу – свет опять горит почему-то, а ты перед зеркалом маминой помадой разрисовываешься, как индеец… Спи лучше, а то не узнаешь, что было дальше…

2006/11/26 дети

— Ну, вот. Как ты догадалась, Дитлиб явился на турнир отмытый, расчёсанный и такой красивый, что мать с отцом, и те его с трудом узнали. Вообще в те времена это был весьма распространённый трюк. Вот был такой король - Харальд. Он дал обет.. ну, в смысле, поклялся, что не будет мыть и стричь волос, пока что-то там не завоюет. И честно держал слово – не мылся и не стригся, и вскоре его прозвали Харальдом Косматым…

— Как мистер Пронька в мультике?

— Натурально, как он. А потом, когда завоевал всё, что хотел, на радостях постригся и вымыл голову – и все так обалдели, увидев его в непривычно цивилизованном обличье, что сразу прозвали его Харальдом Прекрасноволосым. Хотя на самом деле у него волосы были так себе, ничего особенного… Ну, ладно, это мы отвлеклись. В общем, Дитлиб, конечно же, без труда разделал под орех всех своих противников на турнире, и герцог, конечно же, прослезился от гордости, и обнял сына… ну, и всё такое прочее…

— А я знаю! Этот Дитлиб только днём притворялся поварёнком, а ночью тренировался.. с китайскими монахами. Мечом махал – вот так вот, быстро-быстро, - и по стенкам бегал.

— Господи, какая у тебя каша в голове. Откуда в Саксонии китайские монахи?

— Из Китая приехали… потихоньку.

— Ну, как хочешь. Пусть монахи. Факт тот, что с того дня Дитлиб совершенно переменился и стал только раз в день забегать на кухню, и то на полчасика, не больше. А всё остальное время он был таким отважным и блестящим рыцарем, что отец с матерью не могли на него нарадоваться. Так прошёл год, а может, и больше. И вот однажды Дитлиб надумал навестить своего деда, герцога Алеманского. Отец дал ему на дорогу тридцать марок золотом, благословил и велел вести себя, как подобает его сану и званию. И Дитлиб обнял отца, поцеловал матушку и поехал в Алеманию, распевая по дороге рыцарскую серенаду:

Здесь я, о, Кримхильда,

Здесь я, на дороге,

Так я нализался, Что не держат ноги…