Дневник библиотекаря Хильдегарт

— У-у-у.. А помнишь, давно ещё, в рекламе, дурачок один кричал: о, прекрасная Брунгильда! будь моей женой! А она в него вазой – как запульнёт!

— Да, это очень характерная картинка из средневековой жизни. Не исключено, что этот дурачок и был Дитлиб. Ну, ладно. Ехал он так, ехал, притомился, проголодался и заехал передохнуть в трактир. А в трактире уже сидели какие-то рыцари и, как это заведено в рыцарских кругах, похвалялись напропалую своими подвигами. «А кому это вы служите, ребята… то есть, благородные господа?» - спросил Дитлиб, чрезвычайно заинтересованный их безбожным враньём. «Мы – дружинники и вассалы короля Дитриха Бернского», - ответили ему рыцари. «Сдаётся мне, что это как раз такой господин, о каком я мечтал всю жизнь, - сказал Дитлиб. – Любезнейшие господа, вы меня очень обяжете, если расскажете, как к нему добраться». «Нет ничего проще, - ответили рыцари. – Наш король Дитрих сейчас гостит у своего дяди Эрманериха, в Риме, и мы тоже едем туда. Если наша компания кажется тебе подходящей – присоединяйся, поедем вместе». «Сам Господь посылает мне такую удачу! – обрадовался Дитлиб, быстренько завернул в тряпицу недоеденные остатки ужина и с величайшей охотой присоединился к своим новым знакомым.

— А дедушка-то как же? Он же к дедушке ехал!

— Ну.. про дедушку он решил, что навестит его как-нибудь после, когда устроится на работу у короля Дитриха. А в том, что Дитрих его возьмёт, он не сомневался, поскольку наглости ему, как ты помнишь, было не занимать. По дороге он пел своим спутникам баллады про храбрых рыцарей, их преданных жён и хорошеньких служанок, рассказывал всякие байки, травил светские анекдоты, а те, знай, ржали до упаду и хлопали его по плечу железными рукавицами, и лошади ржали вместе с ними, и вороны с криками разлетелись в стороны при их приближении. В общем, доехали они весело и к концу пути уже стали считать бойкого парня за своего. И когда они прибыли в Рим и предстали пред светлые очи короля Дитриха, Дитлиб уже мог не беспокоиться о своих рекомендациях. Дитрих выслушал лестные отзывы о новичке со стороны дружинников, потом оглядел его с головы до ног и отметил про себя, что парень силён, отменно сложен и хорошо вооружён. «Ладно, - сказал он. – Попробуем тебя испытать. Для начала беру тебя в оруженосцы, а там посмотрим».

— Ну, и чего? Посмотрел?

— Ох, посмотрел…Сам потом был не рад. В общем, получилось так. Дядя Дитриха, король Эрманерих, затеял, как положено, турнир и военные игры для гостей, но очень при этом не хотел, чтобы гости вышли победителями и посрамили его собственных воинов. Вообще-то, откровенно говоря, с дядей Дитриху не повезло…

— Как мне с дядей Серёжей.

— А что – дядя Серёжа? Он тебе шоколадки дарит, игры настольные…

— Дурацкие он дарит игры, малышовые. И говорит, что плеваться – это грех. А я же не в кого-то плевалась, не в Костика же, например – да? - а просто в палочку в воде… просто ради тренировки.

— Ага, чтобы потренироваться, как следует, а потом и в Костика не промахнуться. Одна тренировалась или с китайскими монахами?

— Да ну тебя!

— Ладно, не дуйся, я же просто так. Я это к тому, что Эрманерих был значительно хуже дяди Серёжи – просто никакого сравнения. Он был хитрым и жадным, и Дитриха, своего племянника, терпеть не мог. Своих воинов он вооружил до зубов и кормил досыта, а гостям предлагал такую скудную трапезу, что те быстренько приуныли и утратили боевой задор. Нет, вообще-то они были весьма умеренны в еде и никогда не ели за обедом более шести блюд – не считая, разумеется, жареного кабана на сладкое, - и не выпивали более четырёх кувшинов вина на брата. Дитрих был строгий король – сам много не ел и воинов своих приучил к такой вот суровой, спартанской жизни. Но в доме у Эрманериха им вообще не давали ничего, кроме жидкой просяной каши и слабенькой, чёрт знает чем разбавленной браги, от которой у всех бурчало в животе и сильно портилось настроение.

— Меня тоже недавно одной овсянкой кормили, почти целую неделю…

— Это после того, как ты отравилась конфетами? Ну, милая моя – умять целую коробку за вечер… это очень серьёзное удовольствие, за которое надо платить.

— Подумаешь! Овсяная каша, между прочим, полезная даже… Вот Геракл её ел, и стал героем, и его даже прозвали из-за неё – знаешь, как? – Геркулес!

— М-да... Возможно. Но, знаешь, вообще-то, среди героев не так уж часто встречаются такие любители овсянки, как Геркулес. И потому воины Дитриха весьма страдали, сидя на этой вынужденной диете. Дитлиб первый из них не вытерпел, взял те тридцать марок, что дал ему на дорогу отец, накупил на базаре всякой еды и закатил для всех шикарный пир, прямо под открытым небом, в лесу…

— Пикник?