Дневник библиотекаря Хильдегарт

4. Поведение Киры, честно говоря, настораживает и меня. Мне очень стыдно в этом признаваться, но моей первой, совершенно бессознательной реакцией на этого ребёнка было не сострадание, а испуг и отторжение. И в облике её, и в манере поведения есть что-то безусловно нездоровое – в чём она сама, разумеется, ничуть не виновата. Похоже, что дети в классе тоже это чувствуют и потому инстинктивно её сторонятся. Более того – в какой-то момент мне показалось, что и Главная Бабушка это чувствует и потому, осознанно или нет, не стремится не выпускать девочку из поля зрения, насколько это возможно. Но если дети НЕ ПОНИМАЮТ, что Кира не виновата в том, что она такая «странная», то почему этого не понимает бабушка – для меня загадка. И эта нехорошая бледность, и отсутствие мимики, и механическое повторение за бабушкой «да», «понятно», «хорошо», и это быстрое, с проглатыванием слов, пересказывание длинных историй из книг – всё это какие-то настораживающие признаки. Во всяком случае, я никогда не видела детей, которые бы ТАК себя вели. Она или молчит, или говорит очень много, длинными, захлёбывающимися монологами, почти не заботясь о том, слушают ли её окружающие. Если это не СИМПТОМЫ чего-то, о чём я, не будучи специалистом, не могу судить, я просто не знаю, как это расценивать. Может быть, конечно, это просто маска, некое защитное, вырабатываемое годами поведение - но, может быть, и признаки серьёзного заболевания.

5. По собственному опыту знаю, что подобных Бабушек очень трудно убедить показать ребёнка специалисту по именно по ТАКИМ болезням. Они изначально убеждены, что если ребёнок плачет без причины – он просто капризничает и старается привлечь к себе внимание; если говорит слишком длинными и слишком сложными для его возраста, не-разговорными конструкциями – это просто оттого, что он много читает; если не может дружить со сверстниками – виноват либо он сам («не умеет себя вести в коллективе»), либо сверстники («всё это быдло просто не может понять нашего умного ребёнка, опережающего их в развитии»). До тех пор, пока признаки заболевания не станут совсем уже явнями, они НЕ ПРИЗНАЮТ, что это действительно заболевание, а не просто «сложный характер».

В общем, люди, я в каком-то раздрызге. Мне одновременно и неловко за то, что я выношу чужую историю на общий суд (пусть и с изменёнными именами), и противно от ощущения собственной беспомощности, и ОЧЕНЬ хочется помочь бедному этому человеку, который, как ни крути, всё-таки в помощи, по-моему, нуждается.

Подружиться с бабками, что ли? Возрастная разница не так уж и велика, да и Главной Бабушке я, по-моему, приглянулась… Может, это самый верный путь?

16 май 2011 г. Туська и вампиры

В пятницу тринадцатого Туськины родители уходят в гости, и у неё наконец-то появляется возможность заняться моим общим образованием

— Будем смотреть «Сумерки», - тоном просительного приказа заявляет она.

— Э-э-э… А тебе не рано такое смотреть?

— Не рано. Во-первых, я уже один раз смотрела. А во-вторых, я же не одна буду смотреть, а с тобой. А тебе ведь такое не рано?

— Мне? Э-э-э… Мне, наверное, такое уже поздно.

— Да ладно, чего поздно-то? В одиннадцать заканчивается – разве это поздно?... Давай, пошли, уже, наверное, пора включать.

— Туська, ты уверена?...

— Ну, ты прям как бабушка! Она тоже говорит – нельзя, это грех... А какой грех? Сама старая уже стала, ничего не соображает, вот и говорит.

Бог ты мой. Где моя ясноглазая пятилетняя Туська, умевшая артистически притвориться, что авторитет старших для неё если не незыблем, то, по крайней мере, значителен? Как, однако, время меняет людей!

— Тусь, знаешь, по-моему, так говорить про бабушку не просто нехорошо, а прямо как-то… подловато. Ты же ей в лицо не скажешь: «ты старая, уже ничего не соображаешь».

— Да ладно! Она сама про себя всё время говорит: «я старая, я не соображаю». Чего ни спросишь, она всё не соображает…. Нарочно говорит, чтобы я не приставала. А сама, чуть что, всё время пристаёт со всякой ерундой!... Ладно, пошли, уже пора включать. Сейчас начнётся.